Но каждый раз автобус проносился мимо. А непонятое чувство, порождающее неосознанное желание, щемило сердце...
А после - тоска изматывала душу.
Тремя машинами компания въехала на небольшую низменность, образованную пропастью между горным хребтом и единственным утесом... Казалось, еще не затихли здесь прежние страсти. Той стоял у подножия утеса, словно бы сам порвал с грядой гор, будто оставил, бросил всех, удалившись в долину.
Моросил мелкий мартовский дождь, но это не мешало весеннему солнышку влюблено улыбаться энтузиастам.
Живописная долина заворожила всех.
Веселая компания зачаровано молчала. Слышались только протяжные выдохи, словно с души каждого был сброшен только ей ведомый камень.
Теперь же, пошли круги.
Небольшая арабская деревенька уютно разместилась неподалеку. Белый абрис в напряжении устремленного в небо минарета был обращен к долине. Казалось, здесь все пребывало в состоянии ожидания. И каждый, кто сумел прочувствовать это, невольно попадал в поле извечного ожидания, искрящегося напоминаниями о неких удивительных, давних и порядком позабытых событиях.
Той смотрел на то, как мало-помалу компания начинала подниматься в гору, к пещерам. Возглавила подъем Лика. Следом за ней поднимались Танка со своим поклонником Кентавром.
Однажды приехав с Ктавом погостить у Бренеров, Кентавр увидел их подругу и, понятное дело, не мог не влюбиться. С тех пор он не только забыл представиться Тою - Кентавр забыл обо всем. И о том, что некогда являлся тем, кто обучал богов, и, что в этой жизни он был блистательным астрологом.
- Любовь зла, - мягко говорила подруге Лика, - полюбишь не только кентавра, но и козла психолога.
Аккуратно огибая замешкавшихся в начале пути Ктава и Ветку, поднимались в гору Шамиль с Танюшкой. Рядом с мамой, поднимался в гору младший сын Антон...
Ага, вот и Ктав последовал вслед за всеми. Ветка, напротив, решительно направляется в сторону Тоя.
- Только сумасшедшие могут в дождь разгуливать по горам! - Ветка искала в Тое участия.
- Ты человек городской, - вяло произнес Той... Ему хотелось побыть одному. Что-то случилось сейчас. Только что. Едва он увидел эту скалу. Скалу, противостоящую гряде.
- Да, - неловко улыбаясь, произнесла Ветка, - не люблю я деревню с ее мухами и комарами.
- Не любишь природу? - Участливо спросил Той.
- Я красивую обувь люблю, - смеялась Ветка, - а красивая обувь не вяжется как-то с грязью и навозом.
Мелкий дождь вернул их в машину Ктава.
"Покурим?" - Спросила Ветка. И они покурили. И Той не отводил взгляда от пещеры. И он поведал Ветке о своих смутных ощущениях. Он ощущал это,.. как свидание, что ли?.. Свидание с утесом, давшим некогда приют некому бунтующему духу... Вон в той пещере...
- Первый раз мне напомнили об этой горе, - говорил Той, указывая на скалу пальцем, - когда я впервые оказался в Грузии. Мне было чуть больше двадцати. Влюбленный, счастливый, приехал я в Рустави и сразу же полюбил этот маленький тихий городок, стоящий у подножия, ну, если не такой же скалы, то, довольно-таки, похожего на нее высокого холма, или даже одинокой горы...
Чего стоило одно только его воспоминание о Рыжем Бесе, который прознал о предстоящем утреннем походе в гору, и на спор принудил Тоя присесть триста раз перед сном.
...Дождь прекратился. Той вышел из машины. Взглянув на небо, в котором снова сияло солнышко, он оглянулся туда, где в обнимку с многочисленными наложницами-пещерами возлежал хребет. Казалось, он и теперь не без ревности взирает на пещеру, так ни разу и не принадлежавшую ему. "Я помню эту пещеру, - сказал, закуривая Той. - Должно быть, здесь происходило что-то важное. Чувство такое, словно все здесь родное... будто жил я здесь... точно это моя земля. - Той развел руки в стороны. Но на сей раз, это был не жест бессилия, нет. Так раскрывается цветок лотоса, так распахиваются крылья для полета, так бросаются в объятия долгожданной любви.
- Представляешь, Ветка, как я понимаю Лику, которая, - ты же видела, буквально кинулась-таки в эти горы!
Как я могу ее удержать? Ведь и она не случайно здесь. Она начала что-то вспоминать. Она позволила себе отдаться на волю чувств, и она не ошиблась!
Той подумал, что когда чувства жены опережают резвый ее разум, когда она подчиняется воле своего сердца, тогда-то она по иному и воспринимает этот, такой с виду родной, но такой, по-своему неуклюжий, мир.
Из вновь набежавшего облачка, снова обрушилась мартовская морось. Ветка направилась в сторону машины. Той успел заметить, как она едва уловимо сжалась при виде разряда молнии.
Читать дальше