Панас Мирный - Гулящая

Пришел день схода. Христя и обед пораньше сварила, чтобы мать не задерживать. Глядя на мать, она и сама приуныла и не знала, чем бы ее развеселить. Приська не обедала. Да и пойдет ли еда на ум, когда завтра, может, вовсе нечего будет есть? Понесла Приська в рот ложку каши, проглотила, не жуя, и подавилась. С тем и встала из-за стола.

Крик и шум оглушил Приську на площади перед волостью, где собрался сход. Старшина, заседатели, писарь, староста стояли на крыльце и молча поглядывали на море шапок, колыхавшееся на площади. Люди сбивались кучками, громко говорили и снова расходились. Одни кричали: "Не хотим! где правда на свете?" Другие размахивали руками и вопили: "Не бывать по-вашему!" Всяк твердил свое, и на площади стоял такой гул, что не разберешь, кто чего хочет, кто за кого говорит. Приська, завидев кучку женщин, стоявших в стороне, подошла к ним. Тут были: Хвеська Лазорчишина, Килина Чип, Горпина Ткалиха, Марья Бубырка - все свои, знакомые.

- Здравствуйте! - поздоровалась Приська.

- Здравствуй. И ты, Приська, поглядеть пришла? - спросила Марья Бубырка, дебелая, краснощекая молодица.

- Экое диво, подумаешь! - сказала Приська.- Куда мне, старой, глядеть на него, дело есть.

- Что ж у тебя за дело?

Приська рассказала. Молодицы переглянулись.

- А мы вот,- пошутила Марья,- вышли поглядеть: Ткалиха - как ее мужа старшиной будут выбирать; Хвеська - с жалобой на своего - пусть посадят на неделю в холодную, чтобы знал, как ей бока обламывать; Килина - с жалобой на хлопцев, почему, мол, ее пятилетнюю дочку никто до сих пор не сватает.

Женщины смеялись шуткам Марьи. Приська только подумала: "Молодые, здоровые, зажиточные. Чего же им не смеяться?" И с тяжелым вздохом она отошла от них.

Она увидела Здора, который, собрав целую кучу народа, что-то горячо говорил и доказывал, увидела Супруненко, который, сдвинув шапку на затылок, кидался по площади от одной кучки к другой; тут встретился с Перепелицей и крикнул ему: "Смотри же!" - там бросил Васюте: "А вы поддержите!", там Кибцу, Маленькому... Он летал, как муха, и всякому бросал короткое словцо. Все молча кивали головами,- дескать, ладно! - и шли дальше либо оставались на месте.

"Это, видно, обо мне разговор идет, видно, с моей землей Грицько что-то затевает. Господи! И какой же этот Грицько нехороший. Ну зачем ему моя земля? У самого столько, что люди исполу у него берут, так нет же, и на мою еще зарится. И уродится же такой человек лихой, и выдастся же такой лютый!" - Приська чуть не заплакала.

- Ну, что, наговорились? - крикнул с крыльца старшина.- Давайте решать поскорей: дел еще много, а время уже позднее.

В передних рядах что-то невнятно закричали; Приська не дослышала слов.

- Так как же, за Омельком оставить? - спросил старшина.

- За Омельком! За Омельком!

- Пускай только ведро горелки за это поставит! - раздалось несколько голосов.

- С какой стати? - крикнул Омелько Тхир, который держал при волости станцию.

- Как это - с какой стати? Разве мало денег гребешь?

- А разгон какой? Это не то что в Свинарской волости, куда становой в год всего раза три заглянет; а у нас куда ни поедет - все через Марьяновку. Вот и готовь тройку лошадей. В прошлом году пару загнали - вот тебе и прибыль! - оправдывался Омелько.

Тут только до Приськи дошло, что говорят про станцию. Чтобы получше расслышать, она подошла поближе к крыльцу.

- Так все согласны? За Омельком? - в третий раз кричит старшина.

- Все! все... За ним!

- Ну, а теперь поговорим про наделы. Кое-кто из хозяев умер, на других есть недоимки... Что делать, как мир рассудит?

- Да кто же там? О ком толк?

- Да прочитайте, Денис Петрович,- обратился старшина к писарю. Тот начал читать, а старшина стал за ним выкрикивать.

- Кобыла Назар! Иван Швец! Данило Вернигора! Василь Воля! Пилип Притыка...

Приська вся затряслась, услышав имя мужа. Холод пробежал по всему ее телу, и она, сама не зная кому и зачем, поклонилась. Народ, услышав выкрики старшины, стал подступать к крыльцу. Несколько мужиков, пробиваясь, толкнули Приську.

- И чего еще тут эта баба мешается? - спросил рыжеусый, молодой мужик, вслед за другими поспешая вперед.

Приська отошла в сторону и насторожила слух. Мир волновался, шумел, слышались шутки, смех. "И чего тут смеяться?- думала Приська.- Думает ли кто из них, что тут человеческая участь решается? Что тут жизнь могут отнять? Верно, нет. Иначе не смеялись бы так".

Затем Приська услышала выкрики старшины, возгласы из толпы: "Отобрать! - "Не надо! Дать ему год отсрочки: не справится, тогда отобрать". Или: "Ребятишки у него маленькие, принять недоимку на мир".