Любовь Миронихина - Анюта

Бросила в сенцах ведро, молоко не процедила и поспешила за кумой. По дороге Сашка ей тихо рассказала: только что огородами вернулась с луга Анюта, вся истерзанная, платье исполосовано, лицо и руки в синяках.

- Ой, лихо мое! - вскричала Настя и крепко зажмурила глаза, чтобы не слышать, не видеть, не чуять. - Я его убью, прости Господи, сегодня же порешу, гада.

И это были не пустые угрозы, не сгоряча сорвавшиеся слова. Когда она увидела Анюту, свернувшуюся клубочком на топчане, поняла: не сможет ни спать, ни есть, ни пить, пока не отомстит душегубу.

Настя обняла ее, крепко прижала к себе и чувствовала, как под ее ладонью дрожит в лихорадочном ознобе худенькое плечо. Хотели с кумой напоить Анюту таблетками, что доктор давал, пускай бы заснула, забылась. Но не смогли разжать ей зубы. Что делать? Решили снова везти в больницу.

Настя долго шла рядом с подводой, увозившей Анюту на станцию. Чего греха таить, она думала, что видит свою крестницу в последний раз живою. Поэтому и не могла отстать до самой Козловки. А проводив их, направилась прямиком к школе... Было еще рано, но Настя знала, что не сможет сейчас ни прилечь, ни задремать до утра.

После того как свершилось правосудие и Настя вернулась на ферму, вокруг школы долго не стихала суматоха. Бригадир тут же побежал поглядеть, цел ли Петька, уж очень она его от души приложила. А два очевидца рассказывали сбежавшимся строителям:

- Вы такой цирк пропустили, мужики!

На другой день вечером, когда большинство строителей отправилось в клуб на танцы, Карабина сильно побили. Двое дубровских парней стерегли на крыльце школы, а двое других нашли Петьку в пустом классе и "поговорили". Его дружок вздумал заступиться, и ему здорово попало.

Прошел слух, что председатель Карп собирается Петьку Карабина посадить, уже и заявление написал в милицию. Еще не очухавшись от побоев, Карабин быстро собрался, даже расчет не взял. Когда он уходил утром, бригадир демонстративно повернулся к нему спиной и сплюнул вместо ответного "ну, бывай". И многие обитатели дубровской школы не пожелали проститься с Карабиным, сделали вид, что заняты, недосуг, не замечают его отбытия.

В последний раз его видели, когда он с мрачным видом сидел на обочине, поджидая попутку. Но вот его подобрал грузовик со щебнем - и Петька Карабин исчез из Дубровки навсегда.

6

После этого случая года три редко видели Анюту в деревне. То она в больнице, то из больницы выйдет, нигде не показывается. Копается у себя на огороде или пилит с матерью дрова. Стали даже ее забывать помаленьку.

Только старые ее подружки - Танюшка, Лизуня и Маша, когда наезжали летом к родне, все расспрашивали, где же теперь Анюта, в какой больнице и от чего ее все лечат. Как от чего, отвечали равнодушно местные, от помешательства в уме, дурочка она стала, форменная дурочка.

Потом Анюта стала приходить на ферму, помогать матери убираться. И доярки говорили, что ни одного дурацкого слова от нее не слыхали. О чем ни спросишь, отвечает со смыслом. Только источила ее болезнь, истаяла девка, почернела, на себя не похожа.

А кто говорил, что она не полная дурочка, только временами находят на нее помрачения. Бывает это чаще к весне. Молчаливая, тихая Анюта вдруг становится беспокойной, мечется по хате, бродит по двору, нигде не находит себе места. Трудно ей даже минутку на месте посидеть, что-то ей душно, что-то ее давит.

Мать совала ей в руки книжку. Она зачитается и успокоится понемножку. Свои книжки на этажерке все читаны-перечитаны, Анюта просила новых. А где их взять? Настя принесла с фермы "Справочник по животноводству". И что ж, Анюта очень полюбила этот справочник, каждый день читала. Иногда крестный добудет где-нибудь газету. И газета годилась. Вечерами Анюта долго читала вслух матери и Насте.

Пока был жив доктор Юрий Григорьевич, возили Анюту два-три раза в год к нему подлечиться. Умер доктор - не к кому стало возить. Новые врачи менялись часто, равнодушно говорили: везите ее в специальную больницу. Но мать и слышать не хотела; пока я жива, говорила, в Бушмановку ее не отдам, там люди мрут как мухи.

Вскоре нашлось и новое лекарство от Анютиных "затмений". Как-то весной Настя первая заметила, что с девкой неладно: на печке ей лежать страшно, потолок давит, в хате душно. То и дело выскакивала она в сенцы, ночами бродила по двору, не давала матери спокойно спать. Утром кума жаловалась:

- За ночь раз пять выглядывала в окошко, где она там скитается. А то уйдет к речке да сунется под лед, с нее станется. Нету мне покою, Настя, хоть бы до пенсии как дотянуть.