Майя Никулина: Место

Когда в дверь - со двора застучали, прабабушка выбежала из комнаты, уволокла шинель и отперла дверь. Вошли четыре солдата с узлом грязного белья, бурого, в крови и вшах: "Все постирать". Таля бросилась к узлу и, демонстрируя полную готовность стирать немедленно, начала кидать белье в стоящий на печке бак. - Разом не успеть, - сказала прабабушка. - Завтра приходите. На следующий день они пришли снова, и снова с бельем. В кухне стоял вонючий пар, на полу были лужи, солдаты потоптались по лужам и ушли. Последний, большой парень с красным слюнявым ртом, шутя направил на прабабушку винтовку, дудкой вытянул губы "пу-пу", - засмеялся и хлопнул дверью. Минут через пять он вернулся и, смеясь, уселся у печки. Таля схватила палку и начала помешивать кипящее белье, стараясь не глядеть на солдата. Солдат поставил винтовку в угол, подошел к Тале и со спины схватил ее руками за грудь. Таля молчала, вцепившись руками в палку, солдат тянул Талю к себе, бак накренился, серый кипяток побежал через край на ноги ей и солдату. Но он Талю не отпускал, а она не отпускала палку, удерживая ею бак. Солдат рванул Талю, кипяток хлынул потоком, солдат зарычал от боли, в кухню вбежала прабабушка, Лиза и дети. - Мама, - закричала Таля, - детей уведите. Солдат схватил винтовку. - Зверь, - завопила Лиза. Владислав Донатович выбежал из комнаты и бросился на солдата. Какое-то время они молча боролись, каждый перетягивал к себе винтовку, но тут Таля, потеряв всякую возможность удерживать бак с кипятком, отскочила от печки, кипяток рухнул на пол, и солдат упал. Владислав Донатович вытащил его во двор, скоро вернулся, взял шинель и винтовку и ушел снова. Через два дня солдаты пришли, забрали белье, но про слюнявого никто не спросил. Это ничуть не успокоило домашних, а то, что солдаты не появились в ближайшие дни, показалось даже подозрительным. Беды ждали отовсюду - с улицы и со двора, к уличным окнам прабабушка вообще запретила подходить и уж тем более открывать парадную дверь. Но Лиза и дети все-таки забегали в гостиную и выглядывали из окон. Один раз Лиза вышла на крыльцо, и дети из окна увидели, что сразу с противоположной стороны улицы к дому бросились красноармейцы. Сами ли они направились в дом, или привлекла их внимание Лиза, слишком неожиданно появившаяся на крыльце, никто не знает. Дети убежали первыми, а следом за ними с криком побежала Лиза. Когда полковница, прабабушка и Таля вышли в столовую, Лиза, наверное, была уже неживая - солдат тащил ее за косы, и она не кричала. Домашние молча шли следом через столовую и гостиную и вышли на крыльцо. Остальные солдаты с грохотом сбежали вниз и оттуда глядели, как тот, кто волок Лизу, на каждой ступеньке подтягивал ее голову за косы и бил лицом о камень. Когда солдаты ушли, женщины спустились с крыльца - голова у Лизы была разбита, а лица просто не было. После гибели Лизы полковница не сошла с ума и по-прежнему все понимала, только всюду искала Лизу - и в доме и в городе, и все городские новости стали поступать в дом через нее. Людей убивали прямо на улицах, не щадили никого, ни детей, ни женщин, но с полковницей не случилось ничего. Она сообщала, что с кораблей сбрасывают офицеров, избитых, со связанными руками, что вешают на Приморском бульваре и на ее глазах повесили капитана Саковича, уже полуживого, с вытекшим глазом. Говорила она всегда спокойно и каждый раз добавляла, что Лизы там не было. В крещенскую неделю полковница пропала на три дня и, вернувшись, сообщила, что всех офицеров, обнаруженных в городе, завтра расстреляют на Максимовой даче. Прабабушка ушла из дому с ночи. Максимова дача тогда была далеко за городом. От Балаклавской дороги сворачивала по степи хорошая проселочная - прямо к парадному подъезду. Но прабабушка пошла не по дороге, а по степи, с северной стороны. Дача, благоустроенная, богатая усадьба с парком, прудами и водопадами, целиком умещается в низинке, в обширной круглой чаше и не видна ниоткуда - ни с дороги, ни со степи. Можно десять раз пройти мимо, ничуть не подозревая, что рядом - только вниз посмотри находится она, Максимова дача - вода, цветники, тенистые поляны, гроты. Так вот прабабушка пошла с северной стороны, туда от усадьбы нет ни дороги, ни выхода, редко посаженные деревья террасами поднимаются вверх, а на самой верхней деревьев уже нет - только низкие кусты и каменные выступы, вроде маленьких скал. В этих камнях она и укрылась и видела сверху, как внизу по дороге прошла неровная растянутая колонна, и солдаты, словно догоняя, пробежали за ней следом. Читать дальше