Николай Каронин-Петропавловский - Братья

— Не дамъ, не дамъ, лучше и не суйся! — кричала Иванова баба, подступая къ Петру.

Нечего делать, пошли въ судъ, где Илья Савельевъ еще три дня тому назадъ выпилъ две косушки на счетъ Петра и съелъ при этомъ чашку капусты. Петръ былъ решительно во всемъ предусмотрительный человекъ.

Передъ дворовъ братьевъ скоро собралось множество любопытныхъ, изъ которыхъ одни просто глазели, другіе смеялись надъ Ивановой бабой, поощряя ее, все же вообще сулили Петру хорошую будущность, жалея Ивана, которому пришелъ, по всеобщему мненію, «теперича чистый капутъ». Все интересовались также вопросомъ, кому достанутся корова и свинья, которыхъ, въ качестве вещественныхъ доказательствъ, повели въ судъ баба Ивана, державшая на веревке свинью, и Петръ, ведшій корову. Онъ сверкалъ глазами на толпу, окидывая ее презрительными взглядами… Свинья ревела, влекомая Ивановой бабой; Иванова баба плакала и ругалась; толпа отпускала на счетъ действующихъ лицъ шуточки. На улице поднялся гвалтъ.

Иванъ не могъ вынести этого позора. Онъ поспешно взялъ заступъ и ушелъ въ огородъ, чтобы скрыться отъ взглядовъ соседей, чтобы не видеть самому собственнаго посрамленія. Обработка огорода когда бы подождать, — была еще ранняя весна, — но Иванъ принялся рыться въ земле. Глубоко вонзая заступъ, онъ выворачивалъ огромныя глыбы, но не чувствовалъ ихъ тяжести, не сознавая даже, что у него трещитъ спина, что онъ страшно работаетъ. Мысленно онъ былъ тамъ, на улице откуда слышался гвалтъ, смехъ и визгъ свиньи. «Повели», — думалъ онъ; тогда лопата его съ силой вонзалась въ землю, резала прутья, корни, глину… Сделавъ одну гряду, онъ принялся за другую, не чувствуя утомленія. Онъ представлялъ въ воображеніи свой дворъ, откуда доносился трескъ, где виделъ онъ безпорядокъ, разореніе, и новая гряда была кончена. «Осрамили… покойный родитель»… — думалъ Иванъ — ему казалось, что теперь нельзя будетъ показать глаза на міру — осмеютъ. И онъ продолжалъ вонзать заступъ въ землю, выворачивая пудовыя глыбы, резалъ щепы; и глыба за глыбой ложилась на гряде гряда за грядой равнялась въ рядъ… разъ, два, три, четыре… Шапка его слезла на затылокъ. Ситцевая рубаха прилипала къ мокрому телу. Руки его тряслись отъ усталости. Звенело въ ушахъ. Но онъ кончилъ весь огородъ и только тогда почувствовалъ, какъ мозжила его спина, ныли ноги, стучало въ вискахъ. Работа его успокоила. Онъ разогнулъ спину, селъ на гряду и оперся на заступъ, прислушиваясь, не слышно-ли? Но была уже ночь.

Большая часть избъ въ этой безлесной стороне строилась изъ особаго рода кирпичей, состряпанныхъ доморощеннымъ путемъ изъ глины и соломы, — матеріала, который летомъ впитывалъ въ себя весь дождь, а зимой весь холодъ, такъ что летомъ деревенскіе дома походили на губки, зимой на ледяныя пещеры. Заборы выкладывались изъ техъ же кирпичей, только более низшаго разряда, отчего, черезъ годъ после ихъ постановки, они представляли развалины, оставленныя после нашествія иноплеменниковъ; впрочемъ, ребятишки сверлили въ нихъ норы для своихъ игръ, где потомъ обитали воробьи и стрижи. Крыши избъ редко покрывались соломой, — что, разумеется, не надо приписывать благоразумной предусмотрительности противъ пожаровъ — почти никогда не крылись тесомъ, очень дорогимъ въ этихъ местахъ, а просто пластами земли, которая давала черезъ некоторое время произрастенія, въ виде богородской травы и ковыля, въ совокупности придававшихъ деревне очень пріятный видъ, если смотреть издалека. Но вкусъ иногихъ жителей возмущался противъ висячихъ луговъ; такіе покрывали свои обиталища камышомъ и кугой, въ видахъ двойной цели: для прикрытія жилищъ отъ непогоды и ради обладанія своеобразными водосточными трубами.

Последняя особенность относится и къ избе Петра Сизова, не успевшаго еще купить деревянную крышу, вопреки сильному желанію обладать ею. За то все остальныя части хозяйственныхъ строеній, по прошествіи съ небольшимъ года после раздела, уже получили отъ рукъ хозяина типъ, резко отличавшійся отъ прочихъ беззаботныхъ построекъ въ Березовке: оне были прочны и плотны. Изба поставлена была изъ толстыхъ сосновыхъ бревенъ, заборъ сделанъ изъ досокъ; такого же матеріала ворота съ жестяными звездами и съ массивнымъ засовомъ. Зданія постройки носили на себе тотъ же характеръ прочности и плотности, не имея ни одной дыры, которая могла бы соблазнить вора, чего Петръ Сизовъ вообще сильно боялся, или дать просторъ для любопытныхъ глазъ, соглядатайство которыхъ онъ, повидимому, терпеть не могъ. Вероятно, по темъ же чувствамъ хозяина и ворота редко отпирались, придавленныя массивнымъ засовомъ, не вошедшимъ въ обыкновеніе другихъ березовскихъ мужиковъ. Желаніе Петра исполнилось: онъ на просторе для себя и ради однехъ своихъ целей хозяйничалъ.