Надежда Лухманова: Надина коза

В большой детской было очень тихо; у окна, за столом, сидела няня Софья и шила детский передничек, а толстая, рыженькая Надя, которой было всего 5 лет, сидела посреди комнаты на ковре и угощала двух кукол чаем; чай был воображаемый: она из пустого чайника наливала в пустые чашечки и делала при этом: «тсс» и иногда «тшуу», чтобы изобразить, как шумно или тихо лился чай, затем она подносила чашки ко рту кукол и очень просила их не обжигаться и не проливать на платье. Одна кукла, с чёрными волосами, должно быть, понимала, о чём её просит Надя и сидела смирно, точно вытянувшись в своём кресле. Другая хотела спать или капризничала, но она всё время ползла с дивана на пол или падала на бок. Светлые волосы её были растрёпаны, но большие голубые глаза глядели очень весело. Наде надоело такое поведение, и она уже хотела взять виноватую, наказать её и отнести в кровать, когда, вдруг, по коридору послышался шум, топот, дверь в комнату распахнулась, и в детскую вбежали три мальчика. Это были три брата Нади: Андрей, Ипполит и Феодор; все они были старше её и потому, к её величайшему горю и зависти, имели свою большую классную комнату, которую часто превращали в крепость, запирали в ней двери, называли их городскими воротами и поднимали там шумные, весёлые игры. В такие часы девочка не находила себе покоя. Напрасно няня выдумывала для неё всевозможные игры, Надя стремилась туда, где так отчётливо раздавалась команда старшего брата Андрея, где слышались весёлый хохот Ипполита и топот неуклюжего, толстого Феди. По праздникам Софьюшке было ещё труднее удержать свою воспитанницу, потому что тогда из гимназии к мальчикам приходили ещё три двоюродные брата: Викторушка, Евгеша и Саша. Эти мальчики были сироты, и отец и мать Нади брали их к себе из гимназии.

Мальчики вбежали с шумом, и все трое бросились к няне.

— Нянечка, — кричал Ипполит, — не пускай к нам сегодня Наденьку, мы можем её ушибить, когда развозимся!

— Не ходи к нам, — предупреждал сестру Федя, — а то они, гимназисты, сильные, вздуют тебя.

— Если ты, нянька, — с расстановкой заявлял Андрей, сжимая кулаки и блестя глазами, — пустишь к нам девчонку, так уж пусть она не ревёт и не бежит жаловаться, если мы ей бока намнём! Сегодня у нас будет большая война, все городские ворота будут заперты, я сам расставлю стражу и буду обходить, женщин будем расстреливать, если будут пытаться проникнуть к нам. Слышала? — и, грозно сдвинув брови, он важно прошёл дальше.

Няня, по шевелящимся губам своей воспитанницы и её возбуждённому лицу, хорошо понимала, какую прелесть имела для Нади эта война, и каких страшных усилий будет ей стоить удержать девочку в детской и не дать проникнуть туда, за городские ворота.

— Не больно-то мы и рвёмся к вам, как бы вы к нам не запросились! Мы с барышней в детской сидеть будем, принесём себе разных гостинцев, сказки станем рассказывать… — и, говоря это, она наблюдает за Надей, но увы! — сердце девочки горело одним желаньем — быть там… с мальчиками, с шестью весёлыми разбойниками, крики и хохот которых так страшно заманчивы.

— Я тоже хочу играть в войну! — робко заявляет Надя.

— В войну? Ты — девочка! — Андрей презрительно хохочет и подходит к ней. — Знаешь ли ты, что из каждого осаждённого города прежде всего удаляют женщин и детей!? Всегда! Понимаешь? Как же я могу дозволить, чтобы мои войска, которые будут брать сегодня приступом город, где запрётся Евгеша со своим войском, стреляли по женщинам? Нянька, втолкуй ей это!.. — и тряся плечами как генерал, надевший впервые густые эполеты, Андрюша уходит; за ним, полные покорного восхищения, идут Ипполит и Феодор.

Ничто — ни краснобокие яблочки, ни прыжки Надиной собаки Душки, ни нянина ласка, — не могут утешить девочку в том, что она не увидит, как приступом берут город, как Евгеша с войском будет защищаться, и она горько плачет и топает ногами от бессильного гнева.

— Натальюшка пришла и что-то принесла барышне от бабеньки, Доротеи Германовны, — докладывает горничная Марфуша, забежав в детскую.

Мигом слёзы Нади высыхают, няня наскоро утирает ей лицо мокрым полотенцем, оправляет фартучек и ленту, связывающую снопом её густые, рыжие волосы.

Натальюшка — это любимая горничная бабушки, её ровесница, никогда не расстающаяся с ней. Тихая, маленькая, сморщенная, выглядевшая гораздо старше бабушки, беззаветно преданная ей, старушка всегда являлась в детскую с подарками или приглашениями в гости к бабушке.