Михаил Булгаков - Рассказы и фельетоны

Голос чужой жены (не слушая) : Илюша, вы не сделаете этого!

Голос чина:Скажи!

Загробный голос:Дайте Индивидуальную. Черт бы их побрал!

Голос чужой жены:Ну, хорошо, люблю…

Голос мужа:Ну, наконец-то я тебя поймал! Так ты любишь, мерзавка? Отвечай! Кого ты любишь? Кого? Кого? Гадина! (Слышно, как хрустят пальцы.)

Голос чужой жены:Жорж, опомнись! Я разговаривала с Катей!

Голос мужа:Знаю я эту Катю! Эта Катя с усами. Это Илюшка с Индивидуальной!!

Голос чужой жены (в ужасе) : Неправда!

Голос мужа (вырывая трубку) : Вы слушаете?! Если еще раз…

Загробный голос:Дайте Индивидуальную… У меня телефонограмма!

Голос барышни (устало) : Ну, хорошо. Соединяю.

Загробный голос:Слава те господи! Передайте…

Голос мужа:Ах, вот как, передать?.. Я вам сейчас передам. Если… Если вы еще раз осмелитесь звонить по моему номеру… (задыхаясь) я вам всю морду разобью! Мерзавец…

Загробный голос (онемел) .

Голос мужа:Станционный негодяй!

Загробный голос (опомнился) : Шта?! Как вы смеете?! Я начальник отделения!

Голос мужа:Ты сволочь, а не начальник отделения.

Загробный голос (визгливо) : Шта?! Да вы с ума сошли! Барышня!.. Барышня!!

Голос барышни (в отчаянии) : Повесьте трубку. Я вас не туда присоединила!

Загробный голос:Кто говорит?! Я вас под суд отдам! Дать мне сюда начальника станции!

Голос мужа (беснуясь) : Мал-чать!!

Голос барышни:Господисусе! Повесьте трубку. (С треском разъединяет.)

Молчание.

Вошел, тесемки на халате завязал и крикнул:

— По очереди!

В первую очередь попал гражданин с палкой. Прыгал, как воробей, поджав одну ногу.

— Что, брат, прикрутило?

— Батюшка фельдшер! — запел гражданин.

— Спускай штаны. Ба-ба-ба…

— Батюшка, не пугай!

— Пугать нам нечего. Мы не для того приставлены. Приставлены мы лечить вас, сукиных сынов, на транспорте. Гангрена коленного сустава с поражением центральной нервной системы.

— Батюшка!!

— Я сорок лет батюшка. Надевай штаны.

— Батюшка, что ж с ногой-то будет?

— Ничего особенного. Следующий! Отгниет по колено — и шабаш.

— Бат…

— Что ты расквакался: «батюшка, батюшка». Какой я тебе батюшка? Капли тебе выпишу. Когда нога отвалится, приходи. Я тебе удостоверение напишу. Соцстрах будет тебе за ногу платить. Тебе еще выгоднее. А тебе что?

— Не вижу, красавец, ничего не вижу. Как вечером — дверей не найду.

— Ты, между прочим, не крестись, старушка. Тут тебе не церковь. Трахома у тебя, бабушка. С катарактой первой степени по статье А.

— Красавчик ты наш!

— Я сорок лет красавчик. Глаза вытекут, будешь знать.

— Краса!!.

— Капли выпишу. Когда совсем ни черта видеть не будут, приходи. Бумажку напишу. Соцстрах тебе за каждый глаз по червю будет платить. Тут не реви, старушка, в соцстрахе реветь будешь. А вам что?

— У мальчишки морда осыпалась, гражданин лекпом.

— Ага. Так. Давай его сюда. Ты не реви. Тебя женить пора, а ты ревешь. Эге-ге-ге.

— Гражданин лекпом. Не терзайте материнское сердце!

— Я не касаюсь вашего сердца. Ваше сердце при вас и останется. Водяной рак щеки у вашего потомка.

— Господи, что ж теперь будет?

— Гм… Известно что: прободение щеки, и вся физиономия набок. Помучается с месяц — и крышка. Вы тогда приходите, я вам бумажку напишу. А вам что?

— На лестницу не могу взойти. Задыхаюсь.

— У вас порок пятого клапана.

— Это что ж такое значит?

— Дыра в сердце.

— Ловко!

— Лучше трудно.

— Завещание-то написать успею?

— Ежели бегом добежите.

— Мерси, несусь.

— Неситесь. Всего лучшего. Следующий! Больше нету! Ну, и ладно. Отзвонил — и с колокольни долой!

«Снег. На углу стоит аптека».

— «Любовь сушит человека…» — напевал приятным голосом человек в сером, стоя у крыльца. В окнах по бокам крыльца красовались два сияющих шара — красный и синий — и картинка, изображающая бутылку боржома.