Михаил Булгаков - Рассказы и фельетоны

— Как вам сказать,— бойко ответил второй,— в ведомости только умею, а без ведомости не могу.

— Как это так «в ведомости»?

— На жалованье, фамелие.

— Угу… Ну, хорошо. Годится. Следующий! М… хм… Что такое МОПР?

Спрашиваемый замялся.

— Говори, не бойся, друг. Ну…

— МОПР?.. Гм… председатель.

Экзаменаторы позеленели.

— Чего председатель?

— Забыл,— ответил вопрошаемый.

Главного экзаменатора хватил паралич, и следующие вопросы задавал второй экзаменатор:

— А Луначарский?

Экзаменующийся поглядел в потолок и ответил:

— Луна…чар…ский? Кхе… Который в Москве…

— Что ж он там делает?

— Бог его знает,— простодушно ответил экзаменующийся.

— Ну, иди, иди, голубчик,— в ужасе забормотал экзаменатор,— ставлю четыре с минусом.

Прошел год. И окончившие забыли все, чему выучились. И про Луначарского, и про банан, и про Багдад, и даже фамилию разучились писать в ведомости. Помнили только одно слово «Гудок», и то потому, что всем прекрасно, даже неграмотным, была знакома виньетка и крупные заголовочные буквы, каждый день приезжающие в местком из Москвы.

На эту тему разговорились как-то раз рабкор с профуполномоченным. Рабкор ужасался.

— Ведь это же чудовищно, товарищ,— говорил,— да разве можно так учить людей? Ведь это же насмешка! Пер человек какую-то околесину на экзамене, в ведомости пишет какое-то слово: «Сидараф», корову через ять, и ему выдают удостоверение, что он грамотный!

Профуполномоченный растерялся и опечалился.

— Так-то оно так… Да ведь что ж делать-то?

— Как что делать? — возмутился рабкор.— Переучивать их надо заново!

— Да ведь что за два месяца сделаешь? — спросил профполномоченный.

— Значит, не два, а четыре нужно учить или шесть, или сколько там нужно. Нельзя же, в самом деле, выпускать людей и морочить им головы, уверяя, что он грамотный, когда он на самом деле как был безграмотный, так и остался! Разве я не верно говорю?

— Верно,— слезливо ответил профуполномоченный и скис. Крыть ему было нечем.

Сцена представляет клуб при станции N Донецких железных дорог. Занавес закрыт.

Публика.Вре-мя. Времечко!.. (Топает ногами, гаснет свет, за сценой слышны глухие голоса безбилетных, сражающихся с контролем. Занавес открывается. На освещенной сцене комната в доме городничего.)

Голос (с галереи) . Ти-ша!

Городничий.Я пригласил вас, господа…

Суфлер (из будки сиплым шепотом) . С тем, чтоб сообщить вам пренеприятное известие.

Городничий.С тем, чтоб сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор!

Ляпкин-Тяпкин.Как ревизор?

Земляника.Как ревизор?

Суфлер.Мур-мур-мур…

Городничий.Ревизор из Петербурга инкогнито и еще с секретным предписанием.

Ляпкин-Тяпкин.Вот те на!

Земляника.Вот не было заботы, так подай!

Хлопов.Господи боже, еще и с секретным предписанием.

Городничий.Я как будто предчувство… (За сценой страшный гвалт. Дверь на сцену распахивается, и вылетает член клуба. Он во френче с разорванным воротом. Волосы его взъерошены.)

Член клуба.Вы не имеете права пхаться! Я член клуба. (На сцене смятение.)

Публика.Ах!

Суфлер (змеиным шепотом) . Выплюнься со сцены. Что ты, сдурел?

Городничий (в остолбенении) . Что вы, товарищ, с ума сошли?

Публика.Ги-ги-ги-ги…

Городничий (хочет продолжать роль) . Сегодня мне всю ночь снились… Выкинься со сцены, Христом-богом тебя прошу… Какие-то две необыкновенные крысы… В дверь уходи, в дверь, говорю!.. Ну, сукин сын, погубил спектакль…

Земляника (шепотом) . В дверь налево… В декорацию лезешь, сволочь.

Член клуба мечется по сцене, не находя выхода.

Публика (постепенно веселея) . Бис, Горюшкин! Браво, френч!