Николай Лейкин - Сцены

Глубокая ночь. С Петербургской стороны у Спасителя спускаются на лед Невы извозчичьи сани с седоком в енотовой шубе и в малороссийской бараньей шапке. Седок — жирный усач небольшого роста. Извозчик — молодой парень с еле пробивающейся русой бородкой.

— Эх, пустынь-то какая! — говорит извозчик. — Не следовало бы ехать здесь. Лучше бы через мост. А то долго ли до греха…

— Так зачем поехал? Четверть версты выгадаешь, а на беду нарвешься, — отвечает седок. — Вдруг кто-нибудь сбоку выскочит, схватит под уздцы лошадь, и выйдет неприятность.

— Сбоку-то ничего, а вот седоки обижают. В прошлом году у одного у нашего парня таким манером угнали лошадь. Ехал, ехал, а седок как хватит его чем-то в затылок. Свету не взвидел парень, а седок…

Извозчик спохватился и умолк.

— Ну, а седок что? — допытывался седок.

— Что седок! Седок ничего… — произнес, понизив голос, извозчик и, обернувшись, испуганно посмотрел на жирную, усатую фигуру седока.

— Что же седок-то? Сбросил его с саней, а сам лошадь угнал?

— Да что ты с одного пристал! Извозчик само собой хмельной был. У тверезого не угонишь, да тверезого и не звезданешь. Он сам сдачи сдаст. Вот, попробуй-ка меня звездануть. У меня ключ от линейки за пазухой лежит. Нарочно с собой ношу.

— Ну, а у вашего парня седок все-таки угнал лошадь?

— Я так в висок смажу, что в лучшем виде растянешься. Вот ключ-то фунтов шесть будет. Нет, у меня лошади не угонишь. Я сам енотовую шубу угоню, — не отвечает на вопрос и храбрится извозчик, а сам все оглядывается назад.

Жестоко струсил и седок перед извозчиком.

— Да что ты на меня оглядываешься-то! — дрожащим голосом воскликнул он. — Узоры на мне написаны, что ли? Знай, стегай лошадь, да и делу конец. Мы извозчиков не боимся. Нам и ключ их не страшен, — прибавил он. — Прежде чем извозчик меня ключом по головешке съездит, я ему глаза табаком ослеплю. Вот у меня табакерка… Выну щепотку табаку да в глаза… Что он слепой-то со мной поделает?

Пауза. Седок действительно достал из кармана табакерку. Извозчик все продолжает оглядываться.

— Я, барин, назад поверну. Едем, едем, и по всей дороге ни одного встречного. Уж лучше через мост, — решительно сказал он, останавливая лошадь.

— Как назад? Теперь уж до того берега ближе осталось. Нет, брат, меня не надуешь. Не успел свой шкворень-то раньше в дело пустить, так теперь уж у меня табакерка в руках. Вот и щепоть приготовлена. Теперь только крикнуть, так и на Гагаринской набережной городовой услышит и сюда прибежит. Пошел, пошел!

— Я поеду, а ты табакерку убери, — стал уговаривать извозчик.

— Шалишь! А зачем ты руку около пазухи держишь? Отними тогда руку от пазухи.

— Зачем же я отниму, коли у меня чешется там.

— Чешется? Ну, и чеши, а я табак нюхать хочу. Да чего же ты стал?

— Так, ничего. Как хочешь, а назад лучше. Пущай уж коня двумя верстами лишними замучаю, а через новый мост все-таки лучше. Я оберну лошадь.

— А как обернешь, я тебе сейчас всю табакерку в глаза.

— В глаза! У меня лошадь клейменая. Ее весь извозчичий двор знает. Все равно с ней ты попадешься.

— Да неужто ты думаешь, я буду твою лошадь красть!

— Толкуй! А зачем же табакерку вынул? Только ключ поздоровее табака будет! Я сам с усам. Я вот к тебе спиной сижу. Как ты мне в глаза-то кинешь? А я обернулся да, зажмурясь, хвать тебя по головешке!

— Ежели ты будешь такие слова говорить, я караул кричать начну! — сказал седок.

— Небось не закричишь. А закричишь, так самого и схватят.

— Трогай, говорят тебе! Ну что ж ты посередине Невы остановился!

Извозчик стегнул лошадь. Поехали.

— Вишь, что придумал! Ключ от линейки! — продолжал седок. — Как ты смеешь со смертоубийственным оружием ездить!

— Ничего. Супротив вашего брата это здорово. Коней угонять любите, так вам есть и закуска.

— Ах, ты мерзавец! Да за кого ж ты меня считаешь?

— Знамо за кого! Спрячь табакерку, так другой разговор с тобой будет. Полно притворяться-то! Видим мы, что ты за птица, хоть и в еноте щеголяешь, — пробормотал извозчик.

— Ты разгильдяя-то из себя тоже не строй! — в свою очередь сказал ездок и перекрестился за спиной извозчика. — Зачем ты одной рукой вожжи держишь? Держи обеими руками. Ежели ты правую руку не отнимешь от запазухи, я буду держать тебя за руки.

— Только тронь! Только тронь! Ну, вот, ей-богу, ключ выну! — заорал извозчик.

— А как вынешь — сейчас я тебе щепоть в глаза…

Опять едут молча.