Дмитрий Мамин-Сибиряк: Том 5. Сибирские рассказы.

Первое издание «Сибирских рассказов» вызвало несколько рецензий. Высокая оценка их была дана в небольшой рецензии на страницах «Русской мысли» (№ 1, 1895). Критик отмечает превосходное знание писателем материала, широту и многосторонность ярко и правдиво написанных картин. Положительно оценил «Сибирские рассказы» и журнал «Новое слово» (№ 5, 1895). «Сибирское приволье, — говорится в рецензии, — дух свободы, дух бродяжничества, бесконечные почтовые тракты, степи, непроходимая тайга, — все это встает перед вами словно живое, поражает новизной и оригинальностью». Тепло охарактеризованы «Сибирские рассказы» и в небольшой заметке, помещенной в журнале «Новости печати» (№ 2, 1895): «Лица, выводимые в… рассказах, типичны и очерчены рельефно».

Второе издание «Сибирских рассказов» вызвало хвалебный отзыв в журнале «Русское богатство» (№ 5, 1898). «… За каждым даже маленьким очерком, — говорится в рецензии, — чувствуется нечто большое, важное, прямо из глубины жизни выхваченное, — чувствуется вдумчивое, чаете страдальческое отношение к своим темам». Особенно убедительно, по мнению критика, писателем изображается ломка старого консервативного уклада, «жизненный перелом», наступивший в пореформенную эпоху.

Следует все же признать, что современная писателю критика не попыталась всерьез раскрыть все идейное и художественное содержанке «Сибирских рассказов», их своеобразия и места в творческом пути писателя. Не сделало это, к сожалению, и позднейшее литературоведение.

Между тем большое познавательное и художественное значение «Сибирских рассказов» не подлежит сомнению. М. Горький, высоко ценивший Мамина-Сибиряка, отмечал: «Очень хороши его сибирские и уральские вещи…» (М. Горький. Собр. соч., т. 28, М., 1954, стр. 273).

по евангельскому рассказу, нищий Лазарь лежал больной и голодный у ворот богача и рад был напитаться хотя бы крохами с его стола.

Заторный чан — в винокурении чаны с затором из тертого картофеля или растворенной в воде муки.

Имеется в виду увольнение за должностное преступление без права на пенсию и новое поступление на государственную службу.

Осман-паша — турецкий генерал и военный министр, известен по обороне города Плевны во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов.

Майдан — здесь водоворот.

Поносным, или потесью, называется бревно с «пером» на одном конце, — оно на барке заменяет руль и весло; толстый конец поносного, у которого стоят бурлаки, заканчивается «губой». В подгубщики ставятся самые сильные и опытные бурлаки. (Прим. Д. И., Мамина-Сибиряка.)

Жило — селение. (Прим. Д. И. Мамина-Сибиряка.)

Байга — скачки у башкир. (Прим. Д. И… Мамина-Сибиряка.)

… — речь идет о бильярдной подставке.

Аман (фр. amant) — любовник.

Шильник — мошенник, плут.

Кивакта и Эншамо — названия двух речек в тайге. (Прим. Д. И… Мамина-Сибиряка.)

Морок в диалектных говорах означает «шалун, баламут, повеса». Очерк рядом своих мотивов перекликается с другими произведениями Маь мина-Сибиряка: «Озорник». «Сестры», «На шихане» ц др.

Синельщик — красильщик.

Анна и Кайафа, по евангельскому сказанию, иудейские первосвященники, вершители суда, приговорившего Христа к распятию.

Судили «по-новому» — то есть согласно правилам судопроизводства, установленным судебной реформой 1864 года.

Шалыган — шалопай, бездельник.

Курень — здесь выжженное место в лесу.

Ордой заводские называют и Башкирию и казачьи земли Оренбургской губернии. (Прим. Д. И… Мамина-Сибиряка.).

Келарня — кладовая для монастырских припасов.

Положил начал — прочитал молитву с поклонами согласно раскольническому обряду.

Волоковое оконце — задвижное окно.

Уговор на берегу — поговорка: «Уговорившись на берегу, плыви за реку!».

Лестовка — кожаные четки.

Шарник — рабочий по выемке земли на золотых приисках.

Крымза — хитрый, ловкий человек, пройдоха.

Стаи — конюшни, сараи.