Виктор Широков - Исцеление Мидаса, или Новая философия жизни

Но вернусь к художникам, они и есть настоящие enfant terrible толпы, чувственные, физиологичные и жадные до удовольствий.

Они вступают в любовную связь с жизнью, отлично сознавая, что имеют дело с достаточно сомнительной красоткой. Когда она начинает сомневаться в своем любовнике, он нашептывает ей на ухо так тихо, что смысл слов никто не может расслышать, но все же так, что о нем можно догадаться. Это признание жизни в последней верности до гроба и вместе с тем великая тайна мира: вечный возврат всего живущего, как выражение величайшего утверждения жизни.

О, они - фальшивомонетчики, только платят не рисованными бумажками, а своими произведениями, которые тоже нередко подделки. Они и по жизни скользят поверхностно, я же рою тяжелую борозду на жизненном поле, потому что другие свойства заложены в мою натуру и в мое воспитание.

Но я тоже люблю искусство, тоже - смею сказать - понимаю его, тоже тщеславен, только к счастью чужд примитивных стремлений и некоторых грубых страстей, которых лишен по большой цельности характера, по другому воспитанию и ещё не знаю почему - по лени, вероятно, и по скромности мне во всем на роду написанной доли.

Но у меня есть упорство, потому что я обречен обычному труду давно, сыздетства, и грубо тронут был жизнью и оттого затрагиваю её глубже, пашу как запряженный вол, и не мне добывать призы и премии.

Циппельзон или его двойник очень талантлив, ему дан нежный и верный рисунок, чистый и точный колорит, но он сам насильственно ограничивает свое свободное, Богом отведенное ему пространство, тесными рамками. Летучие, быстрые порывы души он подменяет немецкой вымученностью жизнеподобия.

Пусть я покажусь темен и тяжел, даже жесток, но я имею убеждения и правила, верен им и последователен и упорен в своих намерениях, чувствах и целях. Если все в мире жизнь, или если жизнь является всеобъемлющим обрамлением, внутри которого совершаются все временные жизненные изменения, то мы вправе говорить о "вечной жизни", не имеющей ни начала, ни конца; наполняющей, правда, всякое время, но вместе с тем, по смыслу своего понятия, стоящей выше времени, так как само время существует лишь как форма жизни, и постольку сама жизнь свободна от власти времени. Она образует в равной мере вневременную форму и временное содержание. Впрочем, довольно об этом, все мы умрем, и будем смердеть после смерти. Прах и тлен, и ложь все земное!

11

В мастерскую входят Валентин Шнюкас и небезызвестная Оленька. Дама в трауре, а её спутник облачен в элегантный костюм, впрочем, нейтрального "мышиного" цвета. Их вполне по-хозяйски приветствовал полупоклоном толстячок. Явно ожидая разъяснений.

Здравствуйте, уважаемый. Вот вы и добились желаемого, - вернули свою собственность, свою недвижимость. Довольны? - вопросил вновь пришедший.

Не понимаю вас, сударь. Что вы имеете в виду?

Отлично вы все понимаете. Замучили своими визитами гения, а сейчас притворяетесь несмышленышем. Может, ещё скажете, что терзаетесь угрызениями совести?

Именно так. Я безутешен, утратив своего лучшего друга. Сколько времени я позволял ему развивать свой талант, жить чуть ли не бесплатно. Да и действительно бесплатно. Он же не платил мне многие месяцы.

И вы простили Циппельзону его долг?

Совершенно простил. Тем более что он оставил меня своим наследником.

И вы приняли наследство со всеми последующими обязательствами?

Что вы имеете в виду? Последняя воля человека, особенно такого человека, подлинного гения, для меня особенно священна.

Какой вы, однако, моралист. Не ожидал. Право, не ожидал эдакого сострадания.

Ну, что вы. Как, кстати, вас величать? Вы ведь лучший друг покойного и возможно даже его лучший ученик?

Я-то... А вы, видимо, уже не помните, что я вам говорил?

Конечно, конечно. У нас вышел маленький спор. Какая-то неувязка. У меня были определенные финансовые трудности. Но сейчас... Когда господин Циппельзон не только полностью возместил мне свой моральный и денежный долг, но и вознаградил мое терпение, воздав мне сторицей... Нет, у меня сегодня нет к нему никаких претензий. И соответственно к вам тоже. Более того, я готов сейчас предложить вам мастерскую маэстро, вернее, свою мастерскую в пользование совершенно на тех же условиях.

Что вы говорите? Как же вы получили свои деньги?

Но я же ясно объяснил: господин Циппельзон оставил мне в наследство все свое движимое и недвижимое имущество. Я уже продал все его картины и сейчас вполне удовлетворен... Но что это за стук? Входите же. Открыто.