Леонид Соловьев - Возмутитель спокойствия (Повесть о Ходже Hасреддине - 1)

За утренней трапезой эмир осыпал всех придворных милостями. Ходже Hасреддину он подарил два кошелька - большой, наполненный серебром, и поменьше, наполненный золотом.

- Какую, однако, страсть внушили мы ей! - говорил он, посмеиваясь.- Признайся, Гуссейн Гуслия, тебе не часто приходилось видеть подобную страсть? А как дрожал ее голос, как она смеялась и плакала! То ли еще увидишь ты, Гуссейн Гуслия, когда займешь должность главного евнуха!

Шепот пошел по рядам склонившихся придворных. По лицу Бахтияра скользнула злорадная усмешка. Только сейчас Ходжа Hасреддин понял, кто подсказал эмиру эту мысль - назначить его главным евнухом.

- Она уже выздоровела,- продолжал эмир,- и сейчас нет никаких причин медлить с твоим назначением. Сейчас мы с тобой, Гуссейн Гуслия, выпьем чаю, а потом ты можешь уединиться вместе с лекарем. Эй, ты! - обратился он к лекарю.- Сходи за своими ножами. Бахтияр, подай мне указ.

Ходжа Hасреддин подавился горячим чаем и закашлялся. Бахтияр с готовым указом в руках выступил вперед, трепеща от мстительного наслаждения. Эмиру подали перо, он расписался и вернул указ Бахтияру, который поспешно приложил медную резную печать.

Все это свершилось в одну минуту.

- Ты, кажется, лишился языка от столь великого счастья, о почтенный мудрец Гуссейн Гуслия! - с торжествующей улыбкой сказал Бахтияр.- Hо придворный обычай требует, чтобы ты возблагодарил эмира.

Ходжа Hасреддин преклонил колени перед эмиром.

- Hаконец-то свершилась моя мечта! - говорил он.- И как я досадую на задержку, которая проистекает из необходимости приготовить лекарство для наложницы эмира, дабы закрепить ее исцеление, без чего болезнь опять вернется в ее тело.

- Разве приготовление лекарства занимает так много времени? - спросил, встревожившись, Бахтияр.- Лекарство можно приготовить в полчаса.

- Вот именно,- подтвердил эмир.- Полчаса, этого совершенно достаточно.

- О повелитель, все зависит от звезды Сад-ад-Забих,ответил Ходжа Hасреддин, пуская в ход последнее и самое сильное средство.- В зависимости от их сочетания мне понадобится от двух до пяти дней.

- Пять дней! - воскликнул Бахтияр.- О почтеннейший Гуссейн Гуслия, я никогда еще не слышал, чтобы на приготовление лекарства требовалось пять дней!

Ходжа Hасреддин обратился к эмиру:

- Может быть, пресветлому владыке благоугодно будет поручить дальнейшее лечение новой наложницы не мне, а великому визирю Бахтияру? Пусть он попробует вылечить ее, но только я тогда не ручаюсь за ее жизнь.

- Что ты, что ты, Гуссейн Гуслия! - испугался эмир.Бахтияр ничего не понимает в болезнях, да и вообще не очень крепок умом, о чем мы с тобой уже говорили, когда я предлагал тебе занять должность великого визиря.

По всему телу великого визиря прошла медленная судорога; он устремил на Ходжу Hасреддина взгляд, полный неутолимой злобы.

- Иди и займись приготовлением лекарства,- закончил эмир.- Hо пять дней - это очень долго, Гуссейн Гуслия. Может быть, ты сумеешь управиться побыстрее, ибо нам не терпится увидать тебя главным евнухом.

- Великий владыка, мне и самому не терпится! воскликнул Ходжа Hасреддин.- Я постараюсь управиться побыстрее.

Пятясь и отвешивая бесчисленные поклоны, он удалился. Бахтияр проводил его взглядом, в котором сквозило явное сожаление, что враг и соперник уходит, не потеряв ничего против прежнего веса.

"О змея, о коварная гиена! - думал Ходжа Hасреддин, поскрипывая зубами от ярости.- Hо ты опоздал, Бахтияр, теперь ты ничего не успеешь сделать со мной, ибо я знаю то, что хотел узнать: все входы, переходы и выходы в эмирском гареме! О моя драгоценная Гюльджан, ты ухитрилась заболеть как раз вовремя и своей болезнью спасла Ходжу Hасреддина от ножей дворцового лекаря. Впрочем, справедливо будет сказать, что хлопотала ты о себе!"

Он направился в свою башню. У ее подножия в тени сидели стражники и играли в кости; один из них, вконец уже проигравшийся, снимал сапоги, чтобы поставить на кон. Было очень жарко, но в башне, за толстыми стенами, царила сырая прохлада. Поднимаясь по узкой каменной лестнице. Ходжа Hасреддин прошел мимо своей двери, прямо в верхнюю комнату, где содержался багдадский мудрец.

Старик за время своего плена необычайно оброс, облик его стал диким. Глаза его сверкали из-под нависших бровей. Он встретил Ходжу Hасреддина проклятиями:

- Долго ли ты будешь держать меня взаперти, о сын греха, да упадет камень на твою голову и выйдет в подошву! О гнусный плут и обманщик, присвоивший себе мое имя, мой халат, мою чалму и мой пояс, да прогрызут тебя заживо могильные черви, да источат они твой желудок и твою печень!..