Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты

Зач.: в которой что то зашевелилось и опять затихло, и нахмурился.

Полковой адъютант погнулся вперед и, следя за взглядом начальника, выражал на всей своей наружности желание устранить неприятность, беспокоившую полковника, и сожаление в невозможности угадать этой неприятности.

Зачеркнуто: Прежде, чем он отбежал от роты, он повернул свое старое, худое, загорелое и сморщенное лицо с багровыми пятнами около носа к солдату, только что вошедшему на свое место в рядах.

— Уж я говорю, что за вас. Посмотрите за <���вашего копченого гуся какая трепка будет> ваш тулупчик, что будет. Ой, ой! Говорил — после. Нет... — проговорил он на бегу, обдавая всю шеренгу изо рта запахом копченого гуся и водки.

Зач.: <���знак> шарф и кивер.

<���Солдат, к которому обратился командир и который был причиной гнева полкового командира, хотя войдя в свое место, стоял наравне с другими точно так же одетый и в том же положении> Солдат, к которому обратился ротный командир, был не в шинели, а в тулупчике. Но, кроме тулупчика, обшитого белыми мерлушками, солдат этот отличался от своих товарищей не столько сытостью и белизною своего лица и шеи, тогда как у других щеки были большей частью втянуты до зуб и шеи цвета невыделанной кожи, новизною сапог, видимо собственных, тогда как у многих солдат обувь была стоптана и подвертки начернены для того, чтобы не заметны были дыры, и длиною, вьющихся у корня, белокурых волос, видневшихся на затылке из под кивера, и, главное, выражением лица, совершенно противоположным тому, которое было на всех лицах и означало сознание важности настоящей минуты. Солдат этот с красивым, изогнутым, тонким ртом посмеивался, глядя на к[апитана] и глядя на всё, что делалось вокруг него.

— <���Э, трусишка>. Проберут! — сказал он соседу, фланговому ефрейтору, с чернозакаленным цветом лица и подтянутым животом и плоской, точно железной доской, выгнутой грудью, казавшимся вылитым из одного куска с ружьем и ранцом.

— А вот попробуйте барин, как за роту отвечать. Начальство, нельзя, — отвечал ефрейтор.

Зач.: калмыжки и всё больше и больше хмурился. Капитан чувствовал, что всякая зацепка поставится ему в вину. — Где у вас люди <���бегают> шляются. А? — начал он. — Из фронта людей <���посылаете> угощаете. Из фронта выходят? А? — Он оглянулся на адъютанта.

Зачеркнуто: импровизировал

Зач.: гуся и водки

Зач.: строго шутил он, прибавляя слова: а? что? которыми он как будто стегал капитана Брыкова. — Я вам завтракать покажу. Да как людей <���распускать> в маскарады наряжать. Я вас... — Полковник на мгновение задумался, как будто раздумывая, с какой стороны побольнее стегнуть капитана <���но не спуская строгих, воспаленных служебным гневом глаз с> ротного командира, который, слабо дыша

Зач.: испуганных, виноватых

Зач.: все больше и больше подтягивал свой и так плоской, как доска, живот и

Зач.: несчастном

Зач.: Князь Андрей с Ахросимовым не оглянулись даже на крик полковника, так они были заняты разговором.

Зач.: почему у вас люди выходят из фронта? Когда каждую минуту может приехать? А? Что у вас язык отнялся?

Ротный командир и рад бы был улыбнуться на эту шутку начальника, но другое чувство так сильно овладело им, что он не мог этого сделать.

Зач.: зачем солдат из фронта выходил? Зачем в шубе

Зач.: ведь на два шага только вышел. Я думал махальный... — начал говорить капитан, заметив понижение тона начальника и желая дать почувствовать, что солдаты, называемые махальными, расставленные по дороге приезда главнокомандующего <���которые должны дать знать о приближении Кутузова и которые называются махальными,> успеют дать знать за столько времени вперед, чтобы стать на места.

Зачеркнуто: старичку к[омандиру] б[атальона]

Зач.: но всё еще с неулегшимся полнокровным раздражением. — Махальный, ну что махальный, а вдруг его высокопревосходительство подъедет с другой стороны. Тогда что?