Александр Амфитеатров - Нелли Раинцева

— Грязь, грязь, грязь.

Пріѣхалъ Кроссовъ. Какъ онъ полюбилъ меня, милый юноша! Я слушала его восторженную болтовню — болтовню влюбленнаго, у котораго спутанная мысль и языкъ безпорядочно прыгаютъ съ предмета на предметъ, точно обезьяна вперегонку съ попугаемъ. Я улыбалась, я отвѣчала на вопросы и, кажется, впопадъ, — я не казалась странною. А между тѣмъ въ голову ко мнѣ не заходила ни одна мысль, кромѣ все той же, одной, стучащей, какъ широкій маятникъ дѣдовскихъ часовъ:

— Грязь, грязь, грязь.

По отъѣздѣ Кроссова я подумала:

«Неужели я буду настолько подла, что выйду за порядочнаго, честнаго молодого человѣка опозоренная, съ чужимъ ребенкомъ? За что?»

Воспоминаніе о давишней встрѣчѣ съ женою Петрова встало предо мною. Грязь, грязь, грязь!..

Такъ прожила я два дня, безсонная и безсмысленная, въ закостенѣломъ самоотвращеніи. А на третій день, ввечеру, я приказала Танѣ приготовить мнѣ горячую ванну, и когда, послѣ нея, осталась одна въ своей комнатѣ, то встала на подоконникъ, отворила форточку и цѣлыхъ полчаса стояла, подставляя разгоряченную голую шею подъ вѣтеръ и гнилую мзгу петербургской ночи.

Потомъ я сѣла къ столу и начала эту рукопись.

А теперь я, дастъ Богъ, буду умирать. И я ни на кого не сержусь, но и никого мнѣ не жаль, а себя всѣхъ меньше!

1896 г.