Феликс Светов - Повертон

Да, да, разумеется, тут и экономика, и политика, и подковерные интриги - весь набор. Но Господь, как известно, так и действует - не громом и молнией, а через людей, через человека.

8. Вторая моя версия - именно об этом. Она значительно проще, а потому надо о ней подробнее, хотя и она для меня столь же несомненна. Тут важно понять момент или, как сказано у Лескова: "схватить момент" - и всё станет ясным, как во всякой метафоре, для внимательного глаза - совершенно очевидным, не говоря уже о том, что вполне натуральным.

Это, быть может, самая любимая моя вещь Лескова, хотя я понимаю, что у замечательного писателя есть вещи более глубокие и сильные. Очень я люблю его так называемые воспоминания о "Печерских антиках".

Помните историю Кесаря Степановича Берлинского, славного артиллерии полковника, "с детства" знавшего Государя, неоднократно дававшего Николаю Павловичу важные государственные советы, а тот назначил ему "пенсию с прибавкою", определил на государеву службу всех его сыновей числом восемь (или десять?). Полковника Берлинского обожали солдаты, были готовы под его началом в любую минуту идти на войну, чтобы взять в плен и привести в цепях самого могущественного Вилеазария, да и важнейший принцип русской военной доктрины - "схватить момент" - пущен был Кесарем Степановичем.

Но я сейчас не о военных подвигах артиллерии полковника, а об истории с "бибиковской тещей", дамой "полнищей и преогромной", повредившей орехом-двойчаткой себе зуб, да так сильно, что несчастная женщина, которой надо было немедленно ехать в Париж, не в силах терпеть боль, визжала и просила ее убить.

Вот тут и вмешался в дело Кесарь Степанович со своим знаменитым племянником, всепомогающим лекарем Николаврой, прославившимся лечением зубов, изобретшим средство, мгновенно зубную боль преодолевающее. Но годилось оно, если помните, только для нижних зубов, ибо лекарство было чрезвычайно опасным и если бы ничтожная часть капли стекла с больного зуба, скажем, на десну - тут бы и наступила мгновенная смерть. Николавра никогда не брался за лечение зубов "верхнего строя", он был человеком ответственным, а кроме того дорожил своей репутацией.

У тещи, как на грех, поврежден был зуб верхний, и избавить ее от страданий не было никакой возможности, кабы не артиллерии полковник.

История эта известная, но пересказывать ее одно удовольствие. Приехав в имение бибиковской тещи с Николаврой и управителем, втайне рассчитывающим, что госпожа его от лечения несомненно "окачурится", Кесарь Степанович распорядился выдать ему пробку от сотерной бутылки и два крепких полотняных платка, мгновенно вставил визжащей даме пробку между зубами, связал одним платком ей руки назад, а другим - платье вокруг ног, как делают простонародные девушки, когда садятся на качели, произнес "французское" слово - "Повертон!", крикнул племяннику: "Лови момент!", а сам перевернул даму вниз головой и поставил теменем на подушку. Николавра капнул лекарство на верхний зуб, ставший в этот момент нижним - и тут же даму перевернули обратно. Она бодро перекусила пробку и говорит: "Ах, мерси - мне всё прошло; теперь блаженство!".

Единственным отрицательным последствием этого прославившего дядю и племянника дела был необыкновенный интерес дам к опасному лечению: они осаждали доктора, требуя, чтоб и над ними был произведен "повертон".

Для меня совершенно очевидно, что повертон, произошедший уже в наше время, на наших глазах, с нашим многострадальным отечеством, если излагать версию натурально, не связан ни с экономикой, ни с политикой, ни с действиями проклятых масонов и западных спецслужб, а с одной единственной причиной, которую я сейчас изложу. И тут нет никакой моей заслуги, просто мне посчастливилось иметь к этой, скажем, "причине" некоторое отношение и быть знакомым с неким "антиком", но в нашем случае не печерским, а сибирским.

9. Дальнейшее имеет к только что вышеизложенному пусть и не прямое, но несомненно глубинное или, скажем, поэтическое, но непременно самое непосредственное отношение. Оно и есть человеческое объяснение свершившегося на наших глазах чуда.

Духовные писатели учат нас относиться внимательно и серьезно ко всему, что с нами происходит, искать в случайном и на первый взгляд пустяковом глубинный, духовный смысл. И термин есть такой в святоотеческой письменности - духовное перетолкование.

Итак, об этой вполне реальной причине. Я лично, как уже было сказано, с этим антиком знаком и даже близко, но имени его называть не стану: человек этот скромный, и такого рода публичность, быть может, ему и лестная, может оказаться для него неприятной или, как сейчас говорят, дискомфортной, а я этого человека не только люблю, но и очень уважаю и доставлять ему хоть какое-то неудовольствие не хотел бы. Но это, впрочем, как вы увидите, совершенно несущественно.