Владислав Титов: Всем смертям назло

- Нас не интересует статистика! - взорвался Николай Гончаров. - Мы спрашиваем: он будет жить?

- Ну, друзья мои!.. Вы говорите так, будто подозреваете что-то нехорошее. Делается все, что в наших силах. Будем надеяться...

- Извините, - смягчился Николай, - это ж наш Сергей, такой парень!.. Мы решили дежурить здесь. Если потребуется кровь, кожа... в общем, все мы в вашем распоряжении, - тихо Закончил ой.

- Спасибо! Пока этого не нужно! Но... все может быть... Бадьян ушел. В белом больничном халате вошла Таня.

- Коля, Сереже и правую готовят...

- Успокойся, Танечка, - обнял ее за плечи Гончаров. - Надо крепиться, понимаешь, надо...

- Как посмотрю на вас, все живы, здоровы, а он... - заплакала Таня, Как же вы не уберегли его?

- Это он сберег нас... большинство было там... в лаве... а он,: как Матросов... грудью... - давясь спазмами, медленно сказал Мамедов.

Состояние Сергея час от часу становилось все хуже и хуже. Оттягивать ампутацию второй руки стало опасно.

За несколько минут до начала ампутации он открыл глаза, обвел взглядом суетившихся вокруг врачей и сказал:

- Значит, и правую...

- Сережа, речь идет о твоей жизни.

- Позовите Таню.

В белой маске вошла Таня. ч

- Прости, Таня, если Что было не так... За вчерашнее... Не хочется мне... Не успели иы пожить... по-настоящему...

По-настоящему.. А что было- настоящим в их жизни?

Кольцо, подаренное Сережкой в день свадьбы? Нет, оно было не настоящим. Его сделали из трехкопеечной монеты Сереж-кины друзья. Таня понимала: откуда у студента деньги? - и не обиделась. Оно и сейчас у нее на руке, рядом с тем золотым, что купил ей Сергей с первой получки. Десять настоящих не надо ей за то блеклое, медное...

Может, настоящей была свадьба? В разгар веселья им вдруг стало тесно под крышей дома, захотелось поделиться своим счастьем со всем миром. Сергей шепнул: "Давай сбежим!" ,

И они убежали со свадьбы. Шли по пустынным улицам ночного города, под ногами скрипел снег, и от избытка чувств им хотелось крикнуть: "Люди! Смотрите, какие мы счастливые!"

У Тани мерзли руки, и Сергей грел их в своих, больших, крепких. Потом он целовал ее в глаза, щеки, губы и шептал: "Родная моя, я тебя через всю жизнь на руках пронесу".

У Тани перехватило дыхание, она согласно кивала головой, закусывая губы, боясь разрыдаться, и не могла говорить.

Через два часа Сергей Петров лежал в палате без обеих рук...

Утром, после операции, приехал отец. Старый солдат, сам не раз смотревший смерти, в глаза, сел как подкошенный у изголовья лежащего без сознания сына.

Двое суток Сергей был на грани жизни и смерти. Двое суток не отходила от него Таня. Она словно окаменела, сидя на стуле. На уговоры пойти отдохнуть молча качала головой и опять неподвижно застывала, уставившись взглядом в одну точку.

- Сидит, сердешная, моченьки нет на нее глядеть, - рассказывала в соседней палате санитарка тетя Даша. - Аж у самой в грудях все разрывается. Стало быть, дюже любили друг дружку.

- Чегой-то ты, бабка, любовь их хоронишь! Любили, любили... Слушать гадко! - рассердился больной с перевязанным лбом. - Помню, в сорок третьем... Да чего тут рассказывать! Сидела бы, старая, на своей законной пенсии и не рыпалась! Одну жалость разводишь. Послушает иная дура такую антимонию, да так ей станет жалко саму себя, что... - Больной помолчал, кутаясь в одеяло. Улегся и враз потеплевшим голосом заговорил: - Встретил я вчера ее в коридоре, ну, девчушка еще, совсем девчушка. А вот поди ж ты!.. Спасибо ей сказал. А она смотрит удивленно: мол, за что? А я: за это! Больной постучал кулаком в грудь, по тому месту, где сердце. - На людей стало приятней смотреть, не волки они друг другу!

То ли разговор подействовал на тетю Дашу, то ли еще что, ио, подговорив сестру, они вдвоем силой уложили Таню в постель.

- Спала недолго. Во сне куда-то бежала отяжелевшими, непослушными ногами, проваливалась в ямы, порывалась кричать, но в рот лезла плотная, тяжелая вата и глушила звук.

Вскочила вспотевшая, еще больше усталая, чем до сна. Внимательно посмотрела на свои руки и удивилась, а чему - сама не поняла.

"Что ж ты наделал с собой, Сережка? - подумала Таня. - Неужели оставишь меня одну? Совсем одну?.. Нет, нет! Ты не имеешь на это права! Я не хочу, не дам тебе умереть! Врачи просто растерялись, да и возможности районной больницы невелики. Поеду в Донецк, к профессорам..."

- Ой, что же я раньше-то не додумалась до этого?!

И мысленно мчалась уже в областной город, к седым докторам, которым, по ее мнению, достаточно посмотреть на Сергея - и он поднимется на ноги.