Владислав Титов: Всем смертям назло

После операции Таню не пускали к мужу. Она просила, плакала - все бесполезно.

- Ему нужен покой, а вы не сдержите себя, - отказывал Бадьян.

Таня встала и решительно направилась в палату. Вано Ильич остановил ее, молча накинул ей на плечи своя халат и так же молча вернулся в кабинет.

"Только бы не заплакать, сдержать себя. Во что бы то ни стало сдержать, - думала ова. - Надо подбодрить его, не дать упасть духом - это главное сейчас. Он сильный! Вдвоем мы все переживем, лишь бы выжил. - И внахлест упрямое: - Выживет, выживет..."

8

С того момента, как понял Сережка Петров, что не кошмарный сон случился с ним, а дикий по своей жестокости поворот судьбы, в мозгу застыло: "Все кончено".

Что подразумевать под этим "все кончено", Сергей не эиал. А на операционном столе, когда загорелось огнем и стало неестественно легким левее плечо, подумал: умереть бы...

И испугался.

Не смерти испугался, а внезапно пришедшей мысли о ней. Что-то простое и совсем обыденное мелькнуло перед глазами, отчего сжалось сердце и подступила неуемная тоска.

В палате он молча смотрел в потолок яг яе мог совладать с приливом горьких мыслей. "Неужели здесь... На могиле посадят березку..."

И опять стало страшно Сергею.

- Сестра, а почему меня сразу не убило, ведь там высокое напряжение?

- Наверно, вы бессмертный... - тихо сказала она и, оглянувшись, добавила: - Не надо разговаривать, а то нам влетит от врача.

- А лучше бы... смертный...

- Что вы, Сережа! Разве можно так... Вы выздоровеете, работать пойдете, ну и все такое... Вот у нас был случай..

- Я знаю эту историю, сестричка. Скажите лучше, когда собираются мне другую... - И замолчал.

Туго сдавил веки и, как пулю в сердце, ждал: сейчас скажет - завтра...

У дверей палаты Таня остановилась. Поправила волосы, косынку, протянула руку вперед, намереваясь открыть дверь, и яе решилась. Боялась увидеть Сергея в окровавленных бии-мх, без руки, в чувствовала, что ие выдержит, расплачется. {кен телом налегла на дверь и вошла в палату. Глаза Сергея иа миг вспыхнули и погасли. Сестра встала и осторожно вышла.

- Я дома была, - выговорила Таня и удивилась звуку своего голоса. "Зачем я это говорю, это же неправда!" - Дома все хорошо, - сказала она и подумала: "Зачем я вру? Я же все время простояла под окном операционной, держа руки около ушей, чтобы закрыть их сразу, как только раздастся крик Сергея". - Сережа, я с тобой тут буду... помогать...

- Сядь, Таня, поговорим... - Сергей глотнул слюну и отвернулся. - Маме всего писать не надо. У нее больное сердце. - Он иа минуту замолчал, кусая губы, а потом строго Сказал: - Вот и кончилось наше счастье... - И заспешил: - Ты не ходи ко мне, Таня. Так будет лучше. Для нас обоих. Брось меня, уйди. Уходи, я ие люблю тебя... я... - Сергей боеэяеяно сморщил лицо и умолк.

Таня судорожно закрылась руками. - Зачем ты обижаешь меня, Сережа? Oнa хотела задушить подступивший вскрик и не смогла. - Зачем ты так?.. Я же люблю тебя.

- Тебе двадцать лет, твоя жизнь впереди... Для меня все кончено. Уходи, я прошу...

Дверь качнулась, как в тумане, пол зыбко дрогнул и поплыл в сторону. Из-под рук ускользает дверная ручка, делаясь то гигантски большой, то мизерно маленькой.

"Надо уйти, он просит, я не нужна ему..."

...Выстрелом ударила дверь - ушла. Ушла Таня, жена. Заныло в груди и придавило к постели. Не дотянуться до двери, не открыть ее, не позвать: вернись! Сергей всем телом рванулся вслед и тут же беспомощно упал. Зубами рвал наволочку и неумело, по-мужски плакал.

Впервые за свою сознательную жизнь - неутешно, навзрыд.

Как в пустыне шла Таня по улицам шумного вечернего города. На что-то натыкалась, поворачивала в другую сторону и снова шла без цели, без дум, без желаний. У железнодорожного переезда перед самым носом тяжело ухнул поезд и зацокал частой дробью колес. Таня вздрогнула и побежала назад. "В больницу, скорей!" Пробежав метров десять, остановилась.

- Вас обидели, девушка? - Незнакомый человек осторожно отвел Танины руки от лица и, заглянув в заплаканные глаза, заботливо спросил: - Что-то случилось? Может, помочь?

- Никто не поможет нам, - всхлипнула Таня.

- Зачем же среди улицы плакать? Вам куда идти?

- Не знаю. Муж мой в больнице...

- Что с ним?

- Несчастье в шахте...

- Обвал?

- Нет. Руки током обожгло. Он жить не хочет. Меня гонит от себя.

Человек задумался. Махнул рукой: пошли!

Таня шла рядом и не понимала, куда и зачем ведет ее незнакомый человек. Отвечала на его вопросы, торопясь, начинала рассказывать о своем горе, на полуслове умолкала, всхлипывая, закрывалась ладонями.