Елена Ткач - Проша (Непутевая семейка - 1)

- Нет, я не понимаю... - папа вскочил из-за стола и зашагал взад-вперед по веранде. - Почему вы так странно настроены? Вы что, не хотите, чтоб я для семьи пятьсот долларов заработал? Это ж огромные деньги! Сколько всего можно было бы... у Лельки туфель приличных нет! Вы поглядите, в чем она ходит? Я уж не говорю про зимнее: сапоги, дубленка... А это моя жена! Моя!!! И ваша дочь, между прочим! Вам приятно, что зять жену обеспечить не может?

- Коля, не заводись. Никто тебя ни в чем не винит - ты и так пашешь с утра до ночи! Но... - дед Шура и сам вскочил, и они оба заметались возле стола, рискуя стукнуться лбами. - Понимаешь, не любой ценой, вот я о чем говорю! Нельзя же связываться со всякой... шушерой, понимаешь ли! И Валет этот твой... хоть он меня озолоти - не нравится мне и все тут! Ты его просил помочь с переездом? Просил! Он тебе помог? А? Помог, я тебя спрашиваю? Что молчишь?

- У него закрут на работе, - хмуро буркнул отец, но Сеня, которая папино настроение чувствовала как свое, поняла, что в душе он сердит на Валета. И совсем его не оправдывает.

- Ах, закру-у-ут, понимаешь ли! - дед ехидно ощерился и упер руки в боки. - Значит, когда ему надо - он тебя на все сто нагружает, и ты как мальчишка кидаешься ему помогать! А как нужно тебе - у него закрут! Ха! Видали мы таких, да, батенька мой! И вообще, у него глаза бегают! Этакий лощеный хмырь! И тебя он втянет в свои делишки, ой, Коля, смотри, недалеко до беды! - дед с грохотом отодвинул свой стул и уселся за стол, ненароком толкнув локтем сахарницу - и сыпучие сладкие бисеринки разом посыпались через край. - Ах, зараза! Черт! Ксенька, подотри тут быстренько, пока бабушка не видала. Ну! В два счета - раз-два...

Пока Сеня прибирала на столе и смахивала в ладошку рассыпанный сахар, дед сидел молча, уронив голову на руки. Она невольно взглянула на его поникшую голову: надо же, совсем белая! А вены на руках - синие, вздувшиеся, они едва заметно пульсировали... Как живые существа! И ей отчего-то стало страшно за дедушку. Она постояла секунду возле него и вдруг неожиданно для себя крепко поцеловала. Дед поднял голову и с изумлением взглянул на внучку - такие телячьи нежности были не в её духе. Он улыбнулся ей - ласковой, грустной улыбой, взял её лапку, выпачканную в сахаре и... нежно поцеловал. Потом легонько шлепнул по попке, подталкивая на улицу.

- Иди, детка, гуляй. Гуляй! Да... - потом перевел взгляд на зятя. Взгляд у него был сокрушенный, растерянный. - Ты ведь знаешь, Коленька, грязные деньги счастья в дом не приносят. И прошу тебя: помни об этом - я ведь ничем, кроме стариковских нотаций, помочь тебе не могу... А ты не отвергай их сходу - слова-то мои... Боюсь ведь я за тебя. И люблю тебя, Коля, да... Я ухожу... а вы остаетесь. Кажется - взял бы душу, да перелил всю до капли, чтоб вы поняли то, что понял я. Ну вот, разворчался старик пора и честь знать!

Мама как раз внесла блюдо с дымящимися купатами, политыми кетчупом, но дед на них даже и не взглянул, тяжело поднялся и весь поникший, потерянный скрылся в комнате.

- Папа! - окликнула его мама и умолкла, перехватив мужнин взгляд. - Ну вот, купаты остынут... Ладно, ешьте, я их потом для дедушки разогрею.

А Сеня сбежала в сад. Что-то поднялось в ней - точно колючая ледяная поземка завихрила в душе...

"Дедушка мой умрет! Мой дедушка - он умрет. Нет, не хочу! Не хочу-у-у-у!"

Зима ворожила в её душе - и душа замерзала под её поцелуями.

Мысль о смерти тех, кого любишь, кто всегда, всю твою жизнь был рядом с тобой... и цветущие деревья, трава, кусты, это светлое небо... дыхание радости... Нет, это невозможно понять, это нельзя пережить... и кто только это придумал?! И Сеня вдруг ясно, отчетливо поняла, что это придумал Враг. И она всю свою жизнь будет с этим врагом бороться. Но дедушку, бабушку, папу, маму... - она же тоже когда-то умрет! - так вот, чтоб он знал: и маму, и папу - всех! - она ему не отдаст.

И успокоенная этим решением, примиренная с миром, она вернулась к столу, разом став мудрей и спокойней. И теперь - когда цель ясна, когда решение принято, можно вернуться ко всем заботам текущего дня. А о цели своей - о своем великом решении она подумает позже. Когда чуть-чуть успокоиться. Ведь нельзя же так волноваться - от этого сердце выскочит! А ещё надо поесть... и Сеня набросилась на купаты.

- Пап! - с набитым ртом пробубнила она. - Так ты согласился?

- На что? - отец сидел мрачный: как видно дедушкины слова задели его за живое и её болтовня была сейчас явно некстати...

- Ну, на эту срочную съемку.

- Ах, на это... Да, согласился. - Папа тряхнул головой, как видно, отгоняя дурные мысли. - Завтра утречком все отсниму, в город смотаюсь, проявлю пленку - и порядок. Так что, считай, новый велосипед у тебя в кармане!