Валентина Ad - Бахтияра (СИ)

У Ивана за плечами оставалась не одна осень, в которой он наблюдал за летевшими без передышки листьями и прыгающими с ветки на ветку белками, вот только раньше все это он видел по-иному. Листья просто падали каждую осень, а каждую весну вновь вырастали. Белки просто резвились, им было так веселее коротать свой век. Трава просто так желтела, а температура воздуха закономерно понижалась. Все это было привычно и банально. Вот только так было раньше. Сейчас же все вокруг для Ивана имело огромную ценность и значимость. Эта осень навсегда останется для него символом увядания собственной жизни, которая была так же красочна, как миллионы разнообразнейших листьев на окружающих его деревьях. Но как и всем этим, пока еще прекрасным листьям, ему вскоре предстояло упасть на землю, чтобы никогда больше не возвратиться обратно.

Иван покидал прекрасный осенний парк, без тени печали, а вот небо над его головой разверзлось, и с него полился целый водопад. «Поздно, все уже решено» - прозвучало в голове у Ивана, которому в этот миг хотелось верить, что эта небесная вода слезы ангелов, не одобряющих его решения.

Дождь начался совершенно внезапно, доводя людей до безумной паники в поисках укрытия. Яркое сентябрьское солнце слишком быстро исчезло за низкими осенними тучами, и из всех кто был в те минуты в парке, только один мужчина не спешил прятаться от прохладных капель.

Иван опрокинул голову назад и получал удовольствие от небесного душа. Он умывался осенним дождем и упивался им же. Он знал, то, чего не знали все те, кто крутил в этот миг указательным пальцем у виска – это последний дождь в его жизни. Глядя в хмурое небо Иван надеялся что там, он все же сможет вспомнить это ощущение блаженства в последние минуты своей жизни. Он искренне верил в жизнь после смерти. Точнее в то, что он не просто будет погребен под грудой чернозема, а переродится в нечто. Ему бы очень хотелось стать ангелом для своей дочки. Хотя он много раз слышал, что самоубийцам заказан вход в Рай, но он полагался на смягчающие обстоятельства и милость Всевышнего.

Иван продумал все до мелочей, кроме одного маленького, но очень важного момента – где именно он пустит себе пулю в висок?

Продолжая мокнуть, Иван сквозь пелену дождя принялся осматривать институтскую территорию. Он оглянулся вокруг – практически никого, всех зевак убрали с улиц потоки воды обрушившиеся на город, даже голуби толпились на входе в помещение, прячась под больничным козырьком. Голуби… Иван тут же вспомнил окровавленную белоснежную птицу на собственной кухне с которой, по сути, все начиналось. Да, в народных приметах непременно что-то есть, вот только не в этот раз. Оставив в покое успевших промокнуть птиц, глаза вмиг оказались на больничных стенах за которыми, скорее всего, в это самое время народа больше, чем когда либо. Но в планы Ивана не входило нанесение психологической травмы окружающим. Он не хотел кому-то принести вред, он лишь хотел спасти собственного ребенка.

Иван еще раз огляделся – дождь убрал большинство людей с улицы, но все же были те, кого не испугали падающие капли, отчего-то в солнечный сентябрьский день они умудрились вооружиться зонтами. Наверно, внимательно следят за прогнозами гидрометцентра. Вот эти единицы как раз кстати оказались в это время на улице, ведь должен же его кто-то быстро найти. Не просто быстро, а моментально.

У входа в институт сердечнососудистой хирургии имени Николая Михайловича Амосова, росла очень старая плакучая ива. Она была немного наклонена, ветви почти касались земли, что придавало иве поистине «плакучий вид» и именно этому печальному одинокому дереву Иван отвел совсем не веселую роль. Роль молчаливого свидетеля.

Иван не спеша достал свой ТТ, радуясь дождю который заставил покинуть улицы всех лишних свидетелей, невольно став таким образом его сообщником. Он готов был поднести ледяное оружие к виску, когда в одном из карманов его модного пиджака зазвонил телефон. Рингтон подсказал, что это София. К мозгу моментально подкатила очередная порция адреналина. Отложив свой приговор на несколько секунд, Иван решительно снял трубку, он не имел права не ответить своей любимой Софие в последний раз. Из маленького телефонного динамика мгновенно раздался пронзительный женский крик.

- Ваня, Ваня!!! Ты где пропадаешь? Бахтия... Бахти... Бахтиярааа!!! Господи… Ваня, у нее снова случился приступ… - дальше речь была вовсе не разборчивой.