Андрей Колганов - Йот Эр. Том 1

Переход к другим делам произошел, как это нередко бывало, совершенно неожиданно. Рано утром рядом со школой появился «Студебекер» с Казиком за рулем, и шофер передал Нине распоряжение отца:

– Генерал Речницки велел к 18:00 одеться для выхода в ресторан и ждать машину. Я тебя заберу.

Приказ есть приказ, и в 18:30 Нина уже сидела в номере генерала.

– Сегодня я Казика отпускаю, машину поведешь ты.

Вот и все инструкции. Впрочем, как выяснилось, не все. Уже в машине отец немного дополнил:

– Сейчас едем к Уяздовскому парку, встречаем человека и с ним следуем в Вилянув, в ресторан «Под Карабельня». Твое дело – ужинать, танцевать и ни во что не вникать.

Ну что ж, как всегда – исчерпывающе.

Человеком оказалась блондинка лет тридцати с небольшим. Не то, чтобы красивая, но и уродиной тоже на назовешь. Сразу было видно, что держаться и подать себя она умеет, со вкусом – по крайней мере, в том, что касалось одежды и прически, – тоже все было в порядке, и это во многом скрашивало недостатки внешности.

– Цалую рончки, пани Кристина, – наклонил голову генерал, вылезая из машины и действительно, не удержавшись, преодолел предписанные светским этикетом миллиметры и мимолетно прикоснулся губами к протянутой изящным жестом руке. Подождав, пока его спутница устроится на красном сафьяне заднего сиденья, он сел следом и, захлопнув дверцу, коротко бросил:

– В ресторан!

«Под Карабельня» находился у самого входа в парк, окружавший королевский дворец в Вилянуве. Этот район пострадал от войны еще меньше, чем окрестности Лазенок и Уяздова, и неудивительно, что здания в большинстве своем были тут вполне целыми, а магазины, кафе и рестораны (хотя и немногочисленные в этом пригороде) возобновили работу уже весной 1945 года. Интерьер этого ресторана нельзя было отнести к особенно шикарным – это был рядовой ресторанчик, характерный скорее для небольших европейских городков, нежели для столицы. Вечер на излете августа был теплым, и вся компания устроилась в зеленом дворике, частью выложенном брусчаткой, у маленького круглого бассейна с фонтанчиком. Вдоль стенки, отгораживающей дворик ресторана от улицы, росли кусты можжевельника, а сама стенка была густо увита диким виноградом. Небольшие фонарики, развешанные вдоль столиков, освещали только их, оставляя все остальное в полумраке, который, по мере того, как догорал закат, постепенно все более сгущался.

Уже за столиком Якуб представил женщин друг другу, и за ужином потянулась ни к чему не обязывающая пустая болтовня на какие-то отвлеченные темы, так что Нина откровенно заскучала. Когда зазвучала музыка, Речницкий тут же пригласил пани Кристину на танец.

– Честно говоря, я опасался, что вы не примете мое приглашение, – негромко проговорил генерал, склоняясь к уху своей партнерши.

– Опасались? Почему же? – почти искренне удивилась она.

– А как же! Вас же в посольстве окружает общество столь блестящих джентльменов. На их фоне потеряется любой.

– Пф! Джентльмены! – фыркнула Кристина. – Заносчивые сухари. Они уделяют мне внимания не больше, чем моей пишущей машинке. Пожалуй, даже меньше – они скорее меня считают принадлежностью к пишущей машинке, чем наоборот.

– Как же так? – генерал тоже умел искренне удивляться. – Неужели среди них не нашлось никого, кто смог бы отдать должное вашей красоте?

– Пан Якуб, не надо льстить столь грубо, – голос женщины заметно похолодел.

– Я солдат и предпочитаю резать правду в глаза. Умение льстить не входит в число моих достоинств, – голос Речницкого, напротив, приобрел еще более теплые и задушевные нотки. – Правда же состоит в том, что вы действительно обворожительно прекрасны, Кшыся, но только разглядеть эту красоту может лишь по-настоящему тонкий ценитель.

– И, конечно же, на роль этого тонкого ценителя вы предлагаете себя? – с иронией отпарировала Кристина. Да, польским дамам палец в рот не клади…

– Но должен же хотя бы кто-нибудь сказать вам слова, достойные вас – вашей прелести, вашего обаяния, вашего ума, вашего характера? Неужели вам больше по нраву сухое пренебрежение этих английских… джентльменов? – генерала тоже было нелегко сбить с позиций.

Тут Кристина улыбнулась и позволила Речницкому чуть теснее прижать ее к себе. Лесть, конечно, все равно останется лестью, а не правдой, но разве высокомерие англичан лучше? Гораздо приятнее слушать такую лесть, тем более из уст блестящего генерала, чем быть окруженной насквозь правдивым равнодушием. Генерал, надо сказать, ей почти понравился. Почти, но все-таки не до конца…