Дарья Плещеева - Операция «Аврора»

— Что именно?

— Ну, твой случай прекрасно сочетается с моим… То есть провокация на границе с Австрией и покушение на князя Вяземского под видом покушения на графа Витте — звенья одной цепи. Прибавь сюда эпизод по вызволению из тюрьмы одного из самых опасных агентов британской разведки — Сиднея Рейли, да грубые провокации по отношению к сотрудникам СОВА, и картина нарисуется — хуже не придумаешь…

— Да уж! — Давыдов тоже построжел. — Неужели эти господа обнаглели настолько, что не боятся открыто конфликтовать с твоим ведомством?

— Выходит так. Пару дней тому назад захватили корнета Лапикова среди бела дня на глазах у его напарника и увезли в закрытом автомобиле в неизвестном направлении.

— Но это же полный беспредел! Кто посмел?

— Вроде бы, личная охрана графа Витте. Лапиков и его напарник Баландин по моему распоряжению вели наружное наблюдение за графом…

— Погоди-ка! А санкция у тебя на такие действия есть?

— Неужели думаешь, что я стану своевольничать? — горько усмехнулся Голицын. — Я же не вчерашний выпускник, полный решимости бороться за справедливость и правду любыми средствами.

— Извини, — покрутил головой Давыдов. — Продолжай. Что там с корнетом?

— А ничего. Продержали его непонятно где несколько часов, потом вывезли на Невский в том же автомобиле и выкинули посреди улицы!

— Автомобиль, понятно, без опознавательных знаков?

— Естественно!..

— Вот же мерзавцы!.. А с Рейли что?

— О, это отдельная песня! — Голицын слегка изменился в лице, но тут же вновь принял сосредоточенный вид. — Господин Лембовски подался было в бега…

— Как же он смог?! — пораженно перебил Давыдов. — Он же, вроде, в Трубецкой тюрьме сидел?

— А вот смог… Позже расскажу. Но, чтобы ты не переживал, заверю: мы его вернули… в родные пенаты!.. Ты лучше свои соображения изложи. Хочу со своими сравнить, а то совсем уже ум за разум заходит. Хоть разорвись!..

— Ну, что ж. Картина, которую ты нарисовал, выглядит очень достоверно. Действительно, если принять в качестве рабочей версии, что все отдельные неприятные факты и происшествия как-то взаимосвязаны, напрашивается вывод о существовании в империи заговора против государя и России! И главное, по-моему, то, что этот заговор обязательно должен иметь единый управляющий центр.

— Ты прав, дружище! Но пока у меня ощущение, что сейчас мы похожи на тех слепых из притчи…

— Это на каких же?

— Ну, когда собрались несколько слепых решили разузнать, что за зверь такой — слон? Окружили его и давай ощупывать. Один хобот трогает, другой — ногу, третий — хвост… А общей картины как не было, так и нет.

— Не хочу! — Давыдов отмахнулся. — Желаю видеть слона.

— И я тоже…

Голицын принялся за принесенный расторопным официантом куриный жульен. Денис последовал его примеру. Но, проглотив пару-тройку ложечек, отодвинул вкуснотищу.

— Не лезет… Слушай, Андрей, ведь ясно же как божий день, что проводится полномасштабная кампания по дискредитации обновленных отношений России с Германией и особенно с Австрией!

— Согласен…

— И понятно, что без поддержки изнутри, то есть с российской стороны, такая кампания обречена на провал?

— Тоже верно…

— Вот. Возникает вопрос: которая из ныне активных и весомых оппозиционных группировок способна пойти на такое рискованное сотрудничество?

Голицын прикончил свой жульен и покосился на Давыдовский.

— Ты точно не будешь это есть?

— Что?.. Нет. Забирай… — Денис был полностью поглощен процессом рассуждений. — На сегодняшний день таких группировок всего три. Во-первых, эсеры. Эти ребята весьма рисковые, решительные и последовательно ненавидят существующий порядок вещей. Во-вторых, кадеты. Самая образованная, высокоинтеллектуальная часть политического сообщества. Один господин Некрасов чего стоит! А сколько в их рядах профессоров, юристов, экономистов?..

— А кто же третьи? — прищурился Андрей, расправившись с его порцией жульена.

— Большевики. Наглые, беспринципные атеисты, не признающие никаких авторитетов, кроме собственных идейных вождей.

— Но их же — раз-два, и обчелся! По оценкам департамента полиции, под знаменами господ Троцкого и Ленина наберется не более ста тысяч активных членов. И это на всю империю! В то время как тех же эсеров насчитывают более миллиона…

Давыдов уважительно посмотрел на друга.

— Хорошо. Тогда — эсеры…

— Что — эсеры?

— Ну, видимо, они в этом деле главные.