Дарья Плещеева - Операция «Аврора»

— Я не могу нарисовать эту чертову схему, — пожаловался он Тучкову.

— А в чем дело? Первый раз, что ли? — искренне удивился тот.

— Щекотливая ситуация там была, Паша… Дело в том, что в самой стычке ни я, ни Велембовский не участвовали.

— И где же вы были?

— В гости ходили, в городок Томашев. У Велембовского там зазноба живет. Ну, вот мы и… повечеряли слегка. — И Давыдов честно рассказал другу, как было дело.

— М-да, положеньице! — Тучков в замешательстве подергал себя за мочку уха. — Такого в отчет не запишешь…

— Мы как раз на заставу возвращались, когда стрельба началась, — вздохнул Денис. — Пока добежали, пока с караульным разобрались — уже все и закончилось.

— Так ты так и напиши! — загорелся Павел. — Дескать, ходили с поручиком Велембовским на рекогносцировку, поскольку из надежного источника пришло сообщение о возможной в ближайшее время провокации с австрийской стороны! Но противник начал действия раньше, потому в момент нападения капитан Денисов и поручик Велембовский на заставе отсутствовали…

— Только это явно не австрийские солдаты были. У нас ведь с Габсбургами договор о ненападении подписан. И цель у них имелась конкретная: освободить из-под ареста своего курьера…

— Денис, прости, но ты сейчас рассуждаешь, как курсант вчерашний! А ну-ка, напрягись и покажи, что передо мной сидит все тот же герой Люйшуня и классный контрразведчик!

Давыдов залился краской, дернул себя за чуб.

— Действительно, мозги куда-то расплылись… Ясно же, как божий день. Через границу идет курьер — назовем его так — и несет пакет документов, якобы имеющих целью посеять сомнения с нашей стороны относительно порядочности австрийского правительства. У курьера легенда: коммивояжер, проездом в Петербурге. Кому-то в столице он должен компромат передать, допустим, уцелевшему агенту из секретной разведывательной службы Великобритании, или нашим отечественным либералам, а те опубликуют выдержки из того же письма эрцгерцога и немедленно поднимут знакомый вой о предательстве власти и никчемности царствующей династии. Россия и Австрия вздрогнут, встряхнутся, кинутся искать виноватых и коситься друг на дружку, подозревая в двурушничестве.

Денис перевел дух, а Тучков молча показал ему большой палец.

— На самом же деле картина следующая, — уже с заметной иронией в голосе продолжил Давыдов. — Курьеру никуда ехать было не надо, максимум до Холма, и попасться там патрулю, если не прихватят на границе. При обыске у него находят компромат, естественно, сообщают по инстанции, и далее эта деза путешествует за казенный счет и выполняет свое предназначение гораздо эффективнее, поскольку ею будут заниматься не горлопаны из оппозиции, а профессиональные контрразведчики. А уж эти-то не упустят ни одной детали и будут тыщу раз все проверять и перепроверять, и устраивать допросы, слежку, может быть, кого-то арестуют — в общем, будут заняты по горло. И конечно, ослабят внимание на других направлениях. Например, контроль за действиями Бьюкенена, особенно за его контактами с оппозицией и масонами.

Денис посмотрел на Тучкова, и тот снова показал ему большой палец, потом добавил:

— Браво, капитан! Великолепная аналитическая записка! Так и напиши. А в чем смысл нападения на заставу?

— Думаю, чтобы подкрепить значимость дезы, — уже совсем уверенно заявил Давыдов. — Ценный агент вез ценные документы. Документы вернуть не успели, а вот агента своего вызволили из застенков контрразведки, даже ценой жизни двух бойцов!

— Ага. Толково!.. Ну а момент своего отсутствия на заставе все-таки обоснуй, как я тебе предложил. Это хоть и малая ложь, но во спасение. Хотя можешь и правду написать — вдруг да не станет тебя Максимов… в угол ставить?

— Максимов станет. Он же — службист до мозга костей. Болен справедливостью. Раз нарушил, получай по заслугам.

— Тогда соври.

— Не люблю я это дело, Паша… Но, видать, придется на сей раз.

Воспрянувший духом Давыдов отправился к себе и сочинил — таки заковыристую бумагу для начальства. Подполковник Максимов ее внимательно изучил, похмыкал, покрутил ус и сказал своим обычным официальным голосом:

— Благодарю за службу, капитан. Пока свободны.

Денис вышел от начальства весь взмокший и тут же отправился на этаж к аналитикам. Не терпелось узнать, насколько он оказался прав в своих умственных упражнениях насчет истинной цели инцидента.

В отделе он застал только одного сотрудника — старшего аналитика капитана Хренова. Несмотря на скромное звание, лет капитану было уже преизрядно, поэтому остальные сотрудники обращались к нему почти исключительно по имени-отчеству — Иван Васильевич. Помимо аналитического таланта, если не сказать — чутья, у Хренова была одна маленькая страстишка, которой он отдавался каждую свободную минуту. Иван Васильевич очень любил разводить комнатные растения. И, видимо, растения чувствовали его привязанность, потому что росли, что называется, как на дрожжах. Капитану удавалось выхаживать совершенно безнадежные с точки зрения садоводов экземпляры. Он, например, мог спокойно подобрать на заднем дворе выброшенный кем-то кактус или фикус, уже засохшие, принести на службу (не домой!), и глядь, спустя пару недель найденыш зеленеет вовсю на подоконнике или шкафу.