Дарья Плещеева - Операция «Аврора»

Родилась новая мудрая мысль: немедленно телефонировать начальству. Пусть пришлют кого-нибудь из пятого управления — им положено отрабатывать возможные контакты с агентами противника. Хорошо бы сам капитан Голицын приехал — ему разобраться с таким, как этот Иванович, раз плюнуть.

— Простите, я отлучусь на пару минут, — Гусев состроил скорбную мину. — Проклятый здешний климат мне на пользу не идет. Застудил все, что только можно…

— В ваши-то годы?! — натурально ахнул репортер.

— Да вот, и в мои годы такое случается. Извините.

Глеб бочком выскочил в вестибюль и метнулся к метрдотелю.

— Мне нужно срочно телефонировать начальству!

— А вы, собственно…

Закончить хозяин зала не успел — Гусев быстро показал ему «совиное» удостоверение. Разобрать, что там написано, метрдотель не успел, но двуглавого орла на обложке мигом опознал.

— Вон туда, ваше благородие. Там канцелярия…

Глеб рванул было по коридору, но вовремя оглянулся. Так и есть: Иванович вышел за ним следом.

— Черт!.. — шепотом ругнулся поручик. — Тогда сперва — в клозет…

Где располагалось сие заведение в «Палкине», он знал. Оно было оборудовано по последнему слову клозетной моды и имело не только писсуары из безупречно-белого фаянса, но и унитазы в кабинках.

Репортер буквально ворвался туда следом за Глебом.

— Простите меня, господин Гусев! — зачастил он. — Я должен воспользоваться случаем, чтобы поговорить с вами наедине. Просто обязан!

— Слыхал я про репортерскую наглость, — немедленно вскипел Глеб, — но это уже превосходит всякое воображение!

— При чем здесь мое ремесло? Ну да, мы берем интервью в разных местах, бывает, и в окошки лезем, и подкарауливаем… Но тут — иное, поверьте мне! Очень важный разговор!

— Для которого вы подобрали самое подходящее место!

Глеб уже примерился пинками выставить Ивановича из клозета, но тот возопил пуще прежнего:

— А где ж еще?! В других непременно помешают, а то и подслушают! Говорю же вам: дело архиважное! И, кроме того, вы можете поиметь с него свой профит!

«Черт знает что! — засомневался поручик. — Но не может же человек в относительно здравом уме говорить о профите сотруднику СОВА в таком заведении? Для этого нужно совсем спятить!..» И тут его осенило:

— Послушайте, любезный, а не ошиблись ли вы часом? Может, не за того меня приняли? Внешнее сходство, к примеру, подвело?

Глеб был хорош собой, об этом ему множество дам открыто говорило, но он знал также, что его приятная внешность заключается всего лишь в правильных чертах лица и красивых выразительных глазах. А такой внешности в приличном обществе — хоть пудами меряй.

— Нет, я знаю, где вы служите. — Иванович вдруг стал спокоен. — Шестая линия Васильевского острова… Продолжать?..

— Ну?.. — вновь свирепея, спросил Глеб.

— Только дослушайте до конца…

— Ну?!

— Вы ведь честный человек! Я по глазам вижу… — Репортер стал — сама проникновенность. — Вы молоды, и вам кажется, будто ваша служба сатрапам и людоедам — это служба Отечеству! Но подумайте: достойны ли эти господа вашей преданности? Вы просто подумайте… И поймете: нет, недостойны! — голос его окреп. — А сегодня долг всякого порядочного человека — бороться за свержение самодержавия! Помните, как во Франции?.. Свергнуть, как Бастилию, и табличку на пустом месте повесить: «Здесь будут танцевать!»

— И что же дальше? — Глеб еще старался сдерживаться, но становилось все труднее.

— Вы можете внести свой посильный вклад в общее благородное дело. И ваши труды будут, естественно, вознаграждены.

— Помилуйте, да я не каменщик и не грузчик, я не умею ломать Бастилий…

— Так и не надо! Через ваши руки проходит множество бумаг, множество ценнейших документов. И вознаграждение…

Тут поручик и не выдержал.

— Ах ты, сволочь мелкотравчатая! Документы тебе?! Под грифом «строго секретно»?! А вот попробуй-ка, чем это пахнет!..

Рожденная в справедливом гневе мысль была прекрасна, и Глеб тут же воплотил ее в жизнь. Репортер и ахнуть не успел, как получил хорошо поставленный хук в челюсть справа и сразу — апперкот по печени. Оглушенный и задохнувшийся от боли, Иванович согнулся почти пополам. А поручик схватил его за шиворот, подтащил к кабинке, ногой отворил дверцу и с огромным удовольствием засунул своего беса-искусителя головой в унитаз.

Это было торжество, это был триумф! Но совесть офицера тут же отрезвила горячую голову От триумфа явно пахнуло уголовщиной, а Глебу только трупа в клозете для полноты послужного списка недоставало.