Гюнтер Хофе - Мерси, камарад!

Альтдерфер ожидал генерала в глубоком подвале, в котором было зажжено столько фонарей, что такое освещение могло украсить алтарь любого собора. На столе стоял великолепный пурпурно-красный кальвадос, лежали сыр, ветчина, жареное мясо. Все эти яства, взятые из крестьянского дома, покинутого хозяевами, были выставлены на стол, чтобы скрасить проводы господина генерала.

В убежище кроме Альтдерфера находились Тиль, Генгенбах и недавно назначенный командиром 4-й батареи Клазен. Ждали, что вот-вот подъедет и Эйзельт. Едва генерал с Грапентином вошли, началась пьянка.

Круземарк вспомнил о старых добрых временах, когда они воевали на Восточном фронте. Взгляд его остановился сначала на Альтдерфере, затем на Генгенбахе, которые уже тогда служили у него в полку. Генерал упомянул о том, что и другие господа из присутствующих тоже исправно выполняли свои обязанности перед фатерландом, вспомнил о себе, но, разумеется, умолчал о том, как на несколько недель неизвестно куда и почему исчез с передовой Грапентин. Позже выяснилось, что эти несколько недель Грапентин провел в тылу; так, по крайней мере, было записано у него в личном деле.

Затем Круземарк начал описывать Данию, объясняя, что это за страна, чем богата, не забыв сказать о датских сырах и молочных коровах; разумеется, мельком упомянул и двуногих ее обитателей.

— Большинство людей, — продолжал захмелевший генерал, — купаются там в море голышом. Это на руку мужчинам, господа! — Шрам на его щеке побагровел, мешки под глазами набрякли. — Ваше здоровье, господа! — И генерал залпом осушил свой бокал.

Генералу вдруг захотелось музыки. Включили радиоприемник, нашли музыку. Это были венгерские танцы. Командир дивизии встал, держа бокал с вином на уровне груди, другую руку он поднял вверх, словно в ней были невидимые кастаньеты. Согнув ноги в коленях, он покачивал бедрами в так музыке. Выпив бокал вина, тут же дал наполнить его снова. Потом влез на стол и, громко крикнув по-венгерски «Эльен!», так как в этот момент из приемника полились звуки чардаша, пустился в пляс между стаканами и тарелками.

— Мы восточные рыцари! — выкрикнул Круземарк, покачивая плечами и кружась в танце.

И здесь взгляд генерала снова остановился на бароне Грапентине.

«Трус, — подумал генерал о бароне. — Нажил много денег, но не приобрел в России почти никакого опыта».

Альтдерфер и Нойман смеялись от души, поглядывая на танцующего генерала, и аплодировали ему. Многим пришла в голову мысль, что, пока они тут веселятся, их каждую минуту подстерегает смерть, которая так же мало считается с ними, как и генерал со своими офицерами.

Грапентин сидел неподвижно, словно каменный. Генерал, радовавшийся тому, что ему удалось бежать от катастрофы в Нормандии в Данию, был для него своеобразной прелюдией близкого конца. Прошлой ночью Грапентин разговаривал кое с кем по телефону и узнал, что все его друзья, входившие в непосредственное окружение Штюльпнагеля, отозваны из Парижа. Следовательно, жернова мельницы уже начали перемалывать сторонников заговора, всплывают все новые и новые имена тех, кто хотел устранить фюрера. Очередь может дойти и до него, Грапентина, если он уже давно не попал в ловушку.

Капитан встал и, отдав честь все еще продолжавшему танцевать генералу, вышел, никем не сопровождаемый, из подвала на воздух.

Круземарк ловко спрыгнул со стола, поправил на шее Рыцарский крест, словно подчеркивая этим, что с данной минуты он перестает быть простым гулякой и снова становится генералом.

— Я хотел с вами кое о чем поговорить, — сказал он, обращаясь к Альтдерферу, и, дождавшись, пока остальные выйдут из помещения, продолжал: — Само собой разумеется, мой дорогой Альтдерфер, я и вас вытащу из этой дыры, как только буду иметь под ногами твердую почву.

Командир дивизиона почтительно поблагодарил генерала Круземарка, вспомнив, что нечто подобное он уже слышал от него в декабре сорок третьего года, когда Альтдерфер сидел в вагоне третьего класса на сортировочной станции Кракова. «Само собой разумеется, Альтдерфер, — сказал ему тогда Круземарк, — я и вас вытащу отсюда. Думаю, что, оказывая друг другу помощь и содействие, мы с вами благополучно переживем остаток войны». Он тогда именно так и сказал Альтдерферу…

В конце концов Зеехазе отвез генерала в штаб дивизии, где тот должен был временно передать командование дивизией своему первому заместителю подполковнику фон Венглину и заняться укладыванием чемоданов. Круземарка беспокоило только одно: как можно скорее в Данию! Он нисколько не интересовался тем, кто после него примет командование дивизией.