Николай Чергинец - Сыновья

Наступила тягостная пауза. В тишине было слышно, как переводчик негромко переводит советскому капитану слова пленного.

— Да, горькую весть сообщил ты, Мохаммад. Теперь мне понятна твоя обида на власть, понятно и твое решение. Но послушай и ты меня. После твоей демобилизации меня тоже арестовали. — Майор быстро расстегнул китель и обнажил грудь и левое плечо. На них хорошо были видны рубцы. — Видишь, что делали аминовцы со мной? Они пытали меня и издевались каждый день почти четыре месяца. Только аллаху известно, каким чудом я остался жив. Ты меня знаешь, Мохаммад. Скажи, чем я заслужил это?

Пленный не отвечал, но в его глазах ненависть сменилась любопытством и далее состраданием. Наконец он сказал:

— Скажи, Муртази Раим, как же ты после этого продолжаешь службу у них?

— Почему у них, Мохаммад?! — воскликнул Муртази Раим. — Предатель Амин свергнут и понес заслуженную кару. Те, кто был с ним, тоже понесли наказание. На смену режиму Амина пришла народная власть, которая не только осудила Амина, но и освободила всех людей, схваченных им. Меня не только освободили, но, как видишь, повысили в должности и звании. Если гнев не затуманивает твой разум, то ты должен понять, почему я пошел служить новой власти. Если ты, Мохаммад, спокойно подумаешь о том, что я тебе сообщил, то ты поймешь, что новая власть считает твоего отца героем.

Командир батальона приказал дать Мохаммаду одеяло, чтобы он мог поспать. Двое солдат увели пленного, а Мур-тази Ра им говорил Фоменко:

— Он служил в моем взводе. Смелый и дисциплинированный был солдат. — Комбат помолчал немного, а затем с грустью заметил: — Да, допущено немало ошибок. Сколько людей оттолкнули от революции Амин и его окружение;. Я часто думаю о том, как это могло случиться? Ну, да ладно, давайте побеседуем с этими. — Он кивнул головой на двух душманов, продолжавших стоять у входа.

Рядовой Рустамов тихо переводил их разговор. Один из захваченных душманов был старшим группы. Он откровенно сообщил, что группа была направлена главарем банды, чтобы заблокировать минами их стоянку.

Муртази спросил:

— Как вы узнали, что мы остановились здесь?

— С вершин гор почти целый день наблюдали за вами. Насир, наш руководитель, сказал, что вы направляетесь в горы.

— Ну и что он намерен предпринять? — спросил Муртази.

— Не знаю. Он через своего заместителя приказал мне установить на вашем пути мины. Но нам не повезло. Больше половины моей группы погибло…

Командир батальона взглянул на Фоменко: есть ли вопросы?

— Рафик Муртази, спроси, не слышал ли он о советском солдате, попавшем в плен?

Пленные отрицательно покачали головой.

После того как душманов увели, комбат сказал:

— Я предлагаю снова побеседовать с Мохаммадом.

Фоменко заколебался:

— Стоит ли мне мешать вам. Вы с ним давно знакомы, и разговор лучше вести наедине.

— Нет-нет, вы не помешаете. Я уверен, что смогу найти с ним общий язык, а это значит, что мы сможем узнать многое, в том числе и о пленных солдатах.

Муртази приказал дежурному офицеру привести пленного.

Мохаммад вошел в палатку, щурясь от света. Лицо помятое, заспанное. Муртази предложил ему садиться на складной металлический стул. Сам сел напротив.

— Чаю хочешь?

— Спать хочу. Сейчас самое лучшее — это выспаться перед смертью.

— А почему ты решил, что тебя ждет смерть?

— Да я же знаю, что вы делаете с теми муджахеддами, которые попадают в плен.

— Это неправда, Мохаммад. Всех, — кто попадает в плен, предают суду. Суд только отъявленных бандитов приговаривает к высшей мере наказания. Судьи разбираются, как и почему человек оказался в банде, и если убедятся, что тот не истязал, не убивал никого, освобождают его. Народная власть стремится к благополучию и счастью народа, а твои новые хозяева и их заокеанские хозяева хотят помешать этому.

— Мы — борцы за веру, — смущенно промолвил Мохаммад.

— О чем ты говоришь, Мохаммад?! — воскликнул Муртази. — Те, кто направляют твою руку и руки таких, как ты, бедных людей, и есть отступники от веры. Неужели ты не видишь, как банды разрушают мечети, как душманы поднимают руку на детей, насилуют женщин, разбойничают на дорогах, в кишлаках?

— Я этого никогда не делал.

— Я уверен в этом, поэтому и разговариваю с тобой. Мохаммад, тебе никогда не приходилось слышать о русских солдатах, попавших в руки душманов?

Пленный во время беседы несколько раз бросал короткие любопытные взгляды на советского капитана.