Николай Чергинец - Сыновья

В дверях раздался звонок. Вера Федоровна отложила письмо и направилась в прихожую. Возле двери увидела работника милиции. Он представился:

— Я участковый инспектор, старший лейтенант Мурадов.

«На афганца похож», — почему-то подумала Вера Федоровна о чернявом госте.

Старший лейтенант при виде натертого паркетного пола в нерешительности остановился у порога.

— Проходите, проходите, пожалуйста.

Вера Федоровна легонько подтолкнула его в спину, приглашая в зал. Участковый присел на предложенный стул и вытащил из сумки большой блокнот.

— Скажите, пожалуйста, Вера Федоровна, где работает Ваш старший сын?

— Сережа? Он работает в автобусном парке водителем.

— А в чем дело?

— Он дома?

— Нет, на работе.

— А какие запчасти он принес домой?

— Запчасти? Первый раз слышу!

— От автомашин и мотоциклов.

— Да вы что! Зачем нам запчасти?

Старший лейтенант был явно смущен. Поколебавшись, он вытащил из сумки письмо.

— Понимаете, мне начальник отделения поручил проверить вот эту анонимку. Я знаю хорошо и Колю, и Сергея, ребята они хорошие…

— И что в этой анонимке?

Участковый нахмурился. Было видно, что ему неприятно заниматься проверкой анонимки.

— Служба есть служба. — Старший лейтенант протянул письмо. — Прочтите сами, Вера Федоровна.

Вера Федоровна взяла двумя пальцами листок бумаги. На нем четким почерком было написано: «Товарищ начальник милиции! Сообщаем вам, что Коблик Сергей ежедневно похищает со своей работы различные детали и колеса от автомашин и мотоциклов. Можете проверить: сейчас у него на балконе хранятся запчасти, которых хватило бы не на один мотоцикл. Предупреждаем, если вы не разоблачите этого жулика, то о вас станет известно в Москве.

Честные люди».

Вера Федоровна ошеломленно смотрела на участкового. Лицо ее пылало.

— Боже мой, как это подло. Пойдемте за мной. — Она решительно направилась к балкону и открыла дверь. — Вот посмотрите, здесь стоит разобранный мотоцикл.

Она рассказала, почему мотоцикл оказался на балконе. Когда старший лейтенант узнал, что ранее были сигналы о мотоцикле в домоуправление, сказал:

— Ясно, что кто-то пишет из соседей. Я сейчас зайду в домоуправление и наведу там справки. Попробую найти того, кто написал клевету.

Он извинился и ушел.

Настроение было испорчено вконец. Она села на диван и, увидев письмо, стала читать дальше: «…Мама, звонит ли Света? Я ей уже две недели не писал писем. Был очень занят, успел только вам коротенькое письмо написать. Мамочка, ты ей позвони, пожалуйста, и все объясни. Через десять минут мне в караул, надо подготовиться. Целую вас. Коля».

Вера Федоровна грустно улыбнулась: «Сынок мой! Какой же, в сущности, ты еще ребенок». Потом ее мысли вернулись к визиту участкового. Вера Федоровна нервно ходила по комнате и перебирала в памяти все случаи, которые могли бы побудить кого-либо писать анонимки… На работе и у нее, и у Сергея врагов нет, у Коли тоже. С соседями ровные, хорошие отношения.

От чувства своего бессилия и беспомощности она чуть не расплакалась. Дома сидеть не хотелось. Вера Федоровна решила пройтись по улице.

Она быстро оделась и вышла во двор. Прошла арку и на тротуаре столкнулась с участковым инспектором. Хотела пройти молча, но он остановил.

— Я взял в домоуправлении анонимку. Даже без заключения почерковедческой экспертизы хорошо видно, что писал их один и тот же человек.

— Это не человек, — сухо сказала Коблик, — это подонок и негодяй. Если я узнаю, кто он, то я просто плюну ему в рожу. Мой сынок в Афганистане, и мотоцикл его для нас священная реликвия, а тут находится какая-то гадина, которая позорит нас.

— Вы правы, Вера Федоровна, — мягко прервал ее Мурадов. — Вы не подумайте, что я подозреваю в чем-то Сергея. Я сразу знал, что это клевета, да и начальник мой такого же мнения.

— Если вы такого мнения, — сердито сказала Коблик, — так зачем же возиться с этой грязью да еще и регистрируете такую чепуху или вам больше нечем заниматься? — Вера Федоровна не прощаясь пошла дальше.

Когда рядовой Коблик прибыл в батальон, Леонов ему сказал: «Увидишь, пройдет месяц и ты почувствуешь себя «стариком», бывалым солдатом». Действительно, дни и недели пролетали незаметно, Николай уже освоился и чувствовал себя уверенно при выполнении боевого задания. Он успел уже заметить, что здесь война особая. Душманы избегали прямого боя. Они укрывались в тайниках, прятались в каризах, которые пронизывали все зеленые зоны, где имелись кишлаки, а когда войска проходили, вылазили наружу и продолжали свое кровавое дело. Поэтому, действуя против них, приходилось менять тактику, атаковать банды немногочисленными подразделениями, незаметно сближаясь или перехватывая душманов на марше, захватывая их склады, блокируя в горах. Эта тактика диктовала и продолжительность боя, который иногда длился только несколько минут. Коблик даже не мог сказать, попал ли он хотя бы в одного душмана.