Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]

— Так точно, товарищ генерал армии, оборона на том берегу очаговая, — тут же вытянулся перед генералами бравый майор. — Несколько наших групп сегодня ночью вернулись с той стороны. Небольшие, взвод–рота, гарнизоны в населённых пунктах. Ударные группы, до полка, находятся в глубине.

— Перемахнём, Иван Степанович, и эту речку, — сказал Шумилов, оторвавшись от бинокля. — Мои ребята ещё после Харькова начали собирать по плавням лодки и всякую речную посуду. Противотанковые орудия и пулемёты переправим на плотах в первом эшелоне.

— Начинайте немедля. Пока они там не опомнились, — согласился Конев.

Немцы, конечно же, не рассчитали своих сил, кинувшись на Восток, в глубину России. К сентябрю 43‑го, после кровавой бойни под Белгородом, Курском, Орлом и Брянском, их армии уже не имели той мощи и той возможности маневра, какую демонстрировали в 41‑м под Смоленском и Киевом. Некоторые дивизии были сведены в дивизионные группы и фактически представляли собой усиленные пехотные полки. Внутренняя Германия уже не могла в полной мере восполнять понесённые на Русском фронте потери. А они продолжали расти каждые сутки, каждый час. И тем не менее, перед Степным и Воронежским фронтами стояли основные силы группы армий «Юг» под командованием Манштейна, которые представляли собой мощную силу. Полевые командиры Манштейна успели перегруппировать свои части, окопать на высоком берегу Днепра боевую технику и тяжёлое вооружение и приготовились встретить атаку русских. Задачей Манштейна было не допустить Красную армию, то есть Конева, в Донбасс.

Переправа дивизий первого эшелона 7‑й гвардейской армии началась

25 сентября. Той же ночью гвардейцы отбили плацдарм в районе села Домоткань между Днепропетровском и Кременчугом.

Вначале от Шумилова поступали обнадёживающие донесения: переправа идёт полным ходом, расширяем плацдарм, на правый берег переправлен 24‑й гвардейский корпус… На вторые сутки ранним утром тревожное сообщение: сильные контратаки танков противника в районе действий 24‑го гвардейского корпуса у Домоткани, непрерывные удары авиации, войска несут большие потери, не выдерживают натиска врага, вынужден отвести корпус с плацдарма на левый берег…

Конев тут же позвонил Шумилову: «Держись, Михаил Степанович! Выводить войска запрещаю. Сейчас же вылетаю к вам, вместе разберёмся и решим, что делать дальше».

Легкий По‑2 вскочил с полевого аэродрома и взял курс на юго–запад. Вскоре блеснул синей лентой, окутанной дымом, Днепр. Иногда снаряды падали в реку, и тогда вода и дым поднимались вверх высокими белыми столбами. Над плацдармом роем кружили самолёты. По их повадкам и по тому, откуда они заходили в атаку и куда пикировали, было понятно, что это авиация противника долбит позиции 24‑го гвардейского корпуса на отбитом плацдарме.

При подлёте к площадке, приготовленной для посадки биплана командующего, с правого берега вдруг потянулись трассы эрликонов. Несколько серий снарядов, одна за другой, пронеслись мимо. Пилот мгновенно отреагировал: садиться на открытом поле нельзя, хотя площадка внизу удобная, нырнул за холм и посадил самолёт там, вне видимости с противоположного берега. «Молодец», — про себя подумал командующий, но пилоту ничего не сказал.

И картина, которую Конев успел схватить взглядом с высоты, и обстрел немецкими зенитными установками, и бездействие артиллерии и авиации с левого берега, конечно же, не поднимали настроения. Когда он увидел командиров авиационных корпусов, то в какой–то миг пожалел, что оставил в штабе свою фронтовую палку…

Начали разбираться.

В первую очередь, он приказал командиру истребительного корпуса генералу Подгорному организовать прикрытие с воздуха, перехватывать бомбардировщики противника на подлёте и не позволять им безнаказанно терзать гвардейский корпус, храбро оборонявшийся на плацдарме. Генералу Рязанову — массированными ударами штурмовиков, волна за волной, засыпать немецкие танки противотанковыми кумулятивными бомбами.

Рязанов тут же наладил связь с корпусом, передал приказ, и его штурмовики вскоре начали действовать настолько активно и точно, что немецкие танки на некоторых участках попятились с плацдарма. Десятки их горели там и там, окутывая пространство густым маслянистым дымом. Штурмовики применяли кумулятивные противотанковые бомбы, которые в борьбе с бронетехникой противника оказались весьма эффективными.

Конев приказал Шумилову, чтобы дивизионы гвардейских миномётов сделали несколько последовательных залпов по скоплению пехоты на том берегу.