Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]

11 августа из района южнее Богодухова, а 18–20 августа — из района западнее Ахтырки немцы нанесли мощнейшие контрудары. Как вспоминал генерал Штеменко, в тот период начальник оперативного управления Генштаба, «всего в контрударах участвовало до одиннадцати вражеских дивизий, преимущественно танковых и моторизованных. Со стороны Ахтырки враг нацелился под самое основание нашего глубокого вклинения на главном направлении. В итоге ожесточенных боев 17–20 августа войска Воронежского фронта понесли здесь чувствительные потери. Местами были потеснены к северу и обе наши танковые армии. Возможности выхода в тыл харьковской группировки противника ухудшились».

Когда об этом доложили Сталину в ночь на 22 августа, он отреагировал мгновенно:

— Садитесь и пишите директиву Ватутину, — приказал Верховный генералу Штеменко. — Копию пошлите товарищу Жукову. События последних дней показали, что вы не учли опыта прошлого и продолжаете повторять старые ошибки как при планировании, так и при проведении операций. Стремление к наступлению всюду и к овладению возможно большей территорией без закрепления успеха и прочного обеспечения флангов ударных группировок является наступлением огульного характера. Такое наступление приводит к распылению сил и средств и дает возможность противнику наносить удары во фланг и тыл нашим далеко продвинувшимся вперед и не обеспеченным с флангов группировкам.

В своих «Записках…» И. С. Конев впоследствии корректно заметит: «В мою задачу не входит разбирать причины неудач». И это ещё одна человеческая черта нашего героя.

В один из дней Конев приехал на передовой НП генерала Шумилова.

— Ну, что тут у вас, Михаил Степанович? По заводу лупите? — сказал он и наклонился к стереотрубе.

Одна из дивизий 7‑й гвардейской армии вплотную подошла к Харьковскому тракторному заводу. Видно было, как пехота окапывается, охватывая полукольцом заводские корпуса.

— Приказ мои люди знают. Приказ доведён, — сказал Шумилов. — Как видите, тяжёлую артиллерию не применяем. А жаль, Иван Степанович. Вот если бы развязать моим гвардейцам руки да усилить танками…

— Нельзя. Размолотят твои гвардейцы завод, а вместе с ним заодно и город в два счёта.

— Это так.

Харьков было приказано брать, не причиняя городу значительных разрушений. А это означало — пехотой. Людьми. Класть перед немецкими дотами и окопами людей. Вот что было невыносимо. И оба генерала, стоя на передовом НП и наблюдая, как копошится впереди, у корпусов Харьковского тракторного завода пехота, это прекрасно понимали.

Но понимали они и то, что они штурмуют свой город и отбивают у противника свой завод, где завтра будут ремонтироваться подбитые в бою «тридцатьчетвёрки» и КВ. Вот почему перед штурмом Харькова было принято решение: ни в коем случае не допустить, чтобы город переходил из рук в руки.

Впоследствии цеха Харьковского тракторного завода будут оперативно ремонтировать бронетехнику его армий и танковых корпусов. Боевые машины, получившие в бою увечья различной степени, будут быстро возвращаться в строй именно благодаря тому, что ХТЗ смогли захватить, не допустив значительных разрушений.

Многострадальный Харьков. Ветераны, а потом и историки назовут его «проклятым местом Красной армии». Харьков до этого наши войска освобождали дважды: в 42‑м и 43‑м, в феврале. Но не удержали.

К концу дня Конев объехал все передовые НП своих войск и принял решение, что наиболее выгодное положение для штурма Харькова у 53‑й армии генерала Манагарова. К тому же для Ивана Мефодиевича Манагарова эти края — родина.

Все эти дни Конев находился на передовом НП генерала Манагарова. Узнав о месте нахождения командующего, сюда зачастили партийные руководители УССР. Они были недовольны затянувшейся осадой «второй столицы» Украины. Нетерпеливо спрашивали, когда начнётся штурм. Конев отмалчивался, не желая раскрывать оперативных сведений. Те воспринимали это как нерешительность командующего. Уезжали ни с чем, ещё более раздражённые.

Манагаров как–то сказал, кивнув в поле, за которым в дыму виднелись городские кварталы:

— Вот бы, Иван Степанович, запереть их там.

Конев качнул головой:

— Силёнок маловато. — И подумал: если бы Ватутин не ввязался в танковые бои у Богодухова, да часть своих сил перебросил Юго — Западный фронт…

11 августа общевойсковые армии начали наступление. В первые же часы продвинулись вперёд и завязали бои в траншеях. На некоторых участках это были схватки, переходящие в рукопашные.