Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]

7‑я гвардейская прорвалась в город с северо–востока. 57‑я форсировала реку Роганку и смяла немецкую оборону на внешнем обводе. 69‑я подавила узлы сопротивления в районах Черкасское, Лозовое и Большая Даниловка, штурмовала северные кварталы Харькова. 53‑я захватила выгодные рубежи на северо–западной окраине города. Тем временем 5‑я гвардейская танковая армия охватила харьковскую группировку противника с запада и юго–запада.

22 августа Манштейн понял, что Конева ему не остановить, что промедление чревато окружением харьковской группировки, и, вопреки требованию Гитлера Харькова не отдавать ни при каких обстоятельствах, принял решение на отвод войск в южном направлении.

Конев ждал этого момента, и как только разведка сообщила о том, что противник снимается с позиций и начал отход, приказал начать ночной штурм Харькова. Всю ночь на 23 августа в городе шли упорные уличные бои.

Утром Конев проехал по улицам, заполненным дымом, гарью и его войсками, вернулся на КП и позвонил в Москву. Об успехах он всегда докладывал лично.

Было раннее утро, и он знал, что Сталин после долгой ночной работы в эти часы обычно ещё спит. Он позвонил Поскрёбышеву. Тот ответил:

— Товарищ Сталин отдыхает. Я его беспокоить не буду.

— Да поймите же вы, нашими войсками освобождён Харьков! — попытался убедить он неумолимого секретаря.

Тогда Конев решил позвонить по прямому телефону. Телефон долго не отвечал. Телефонистка, соединявшая его с кабинетом Сталина, начала волноваться.

— Звоните ещё, — настаивал он. — Звоните. За последствия отвечаю.

И вот в трубке послышался знакомый голос с хрипотцой:

— Слушаю.

— Звонит Конев. Докладываю, товарищ Сталин, войска Степного фронта сегодня освободили город Харьков.

— Поздравляю! — тут же ответил Верховный радостным голосом. — Салютовать будем по первому разряду.

Теперь Конев понимал, что заслужил не только доверие, но и любовь Верховного.

26 августа 1943 года Коневу было присвоено воинское звание генерал армии. А на следующий день вышел указ о награждении его орденом Суворова 1 степени.

Впереди был Днепр.

В середине сентября Гитлер приказал своим армиям отойти за Днепр. Он дал понять своим войскам, что дальше линии Вотан — Пантер отступления не будет. Гитлер считал правый берег Днепра неприступным, говорил о некоем «чудо–оружии», которое будет применено именно здесь, чтобы защитить Европу от большевизма. Манштейн, который гордился тем, что удалось избежать окружения своих танковых частей под Белгородом и Харьковом, подливал масла на камелёк своего фюрера, заявляя, что, мол, скорее Днепр потечёт в обратном направлении, чем его форсируют русские войска…

Но именно Манштейн, наблюдая, как стремительно наступают войска генерала Конева, забеспокоился первым; он вдруг понял, что войска этого напористого генерала смогут выйти к Полтаве раньше, чем туда же, к налаженным днепровским переправам, будут отведены части его 8‑й армии. Пока его 8‑я продолжала контратаковать по линии рек Марефа, Мжа, Ворскла. Если это произойдёт, размышлял, глядя на карту, Манштейн, этот удачливый генерал, которому, по всей вероятности, дают и дают большие резервы, прижмёт его отходящие войска к Днепру.

Днепр, Днепр… О нём думали и в советских штабах.

6 сентября Ставка определила разграничительные линии, несколько изменив направления ударов фронтов. Киев, на который всякий раз с азартом поглядывал Конев, когда рассматривал карту, оставался теперь правее. Он входил в полосу наступления Воронежского фронта. Перед ним были Полтава, Кременчуг. Для усиления ударной силы Ставка передавала Степному фронту из своего резерва 37‑ю армию генерала Шарохина.

Войска Воронежского, Степного и Юго — Западного фронтов продолжали наступать без всякой оперативной паузы.

Перед фронтом Степного фронта отступали до двадцати немецких дивизий.

5‑ю танковую армию генерала Ротмистрова, потерявшую много танков, пришлось временно вывести из боя на пополнение и доукомплектование. В корпусах и бригадах в строю тоже было мало танков. По приказу Конева командир 1‑го механизированного корпуса генерал Соломатин создал небольшой танковый отряд. Он был выброшен вперёд с задачей: прорваться к Днепру и захватить переправу севернее Днепропетровска. Впоследствии это сыграло значительную, возможно, даже решающую роль в успехе днепровской операции.