Ринат Рамазанов - Мать и мачеха. Дневник беженки

Стреляют недалеко от блок-поста, что рядом с нашей конюшней. Ходить туда страшно, но я всё равно хожу, хоть мама и просит этого не делать. В городе – никого. Лето. Это так странно. Летом по городу должны ходить парочки, гулять дети, шататься выпившая молодёжь. А сейчас – никого. Такое ужасное безмолвие. Город застыл в ожидании. Иногда, когда я иду с конюшни, ощущение такое, что это какой-то затерянный параллельный мир, как в романе Стивена Кинга. Успеть бы уехать…

По городу воздушная тревога. Вывесили список бомбоубежищ. Объяснили, что такое «система гражданского оповещения». До ближайшего убежища от нас – 5 км. Это далеко, по-моему. Раньше, когда я видела дома с бомбоубежищами, мне казалось это глупым. Ну какие войны у нас, в 21-м веке? У нас есть планшеты и мобильная связь, Интернет, мы строим высотки, ходим на работу… Какие бомбоубежища могут быть в век стекла, бетона и компьютеров? Раньше многие вещи казались глупыми и смешными.

Утро взорвалось в голове тысячами осколков. Как будто небо упало на голову. Иногда мне кажется, что это всё сон, стоит только проснуться, и всё закончится, все эти ожидания, мурашки, липкий страх, синие пятна перед глазами, что я проснусь и моей главной проблемой станет то, что мои джинсы уже не в тренде, вышли из моды. А иной раз кажется, что сном была вся прошлая жизнь, когда не было в ней «людей без лица» (в балаклавах), никто не стрелял, можно было везде ходить и везде ездить. Тогда проблемы были такими смешными. Хочется с кем-то поговорить. Но в офисе молчат. Только Ленка иногда «с психу» захлопывает окно, чтобы не слышать, как они летают. Один за другим. Или это один и тот же кружит над городом, оставляя витиеватую белую полосу в небе и мерзкий режущий звук. В офисе молчат. Разговоры рождают панику. В них есть смысл, когда ещё можно что-то исправить. Поэтому сидим, молчим, но думаем об одном и том же. Это написано на лицах. У каждого из нас свои мурашки. Господи, успеть бы уехать…

Вчера вечером перетирала клубнику с сахаром. И тут вдруг вспомнилась женщина с оторванными ногами. Клубника, оказывается, очень похожа на разорванную человеческую плоть. Меня тошнит от клубники. Есть не смогла. Интересно, у женщины с оторванными ногами была страничка в соцсетях? И вообще, куда деваются странички, когда люди умирают? «Извините, ваш аккаунт удален по причине вашей смерти»… Никогда раньше не думала об этом. Как это, страница есть, а человека уже нет?.. Глупо, нечестно. А вдруг ему кто-то пишет?

Ночью оповестили, что сегодня возможен авианалёт, но пока всё тихо. Зря только ночью не спала. Но всё равно больше половины людей сегодня на работу не вышло. Хотела взять билет, но их уже нет. Даже в новых вагонах всё занято. Народ массово уезжает, хватая детей, берут первые попавшиеся билеты, лишь бы свалить, а там уже перекладными… За неделю из города выехало около 15 тысяч. Предварительную продажу вообще закрыли, так что обратного билета у меня не будет в любом случае. Билет в один конец…

Слышала выстрелы прямо за домом, за гаражами…

Утром в посадке за домом нашли 2 трупа застреленных. Значит, вчера мне не показалось. Их застрелили и сожгли. Говорят, что они были за украинскую власть.

Начальство готовит бомбоубежище. Оказывается, оно у нас тоже есть. Это немного взбодрило, хотя не очень. Там было много воды, вычерпывали двое суток. Провели свет, завезли куртки, воду и сухпаёк. Сидеть там негде. А ещё оно очень маленькое. Очень… Нам провели инструктаж, как себя вести, когда будут падать бомбы. Не верится, что всё это происходит со мной…

Утро и день выдались спокойными, боёв нет. Но спокойствие это обманчиво: кажется, вот оно и закончилось всё. А может, ничего и не было? Ожидание казни…

Пока не стреляют, хожу на конюшню, и мама не истерит. Там огромный блокпост. Столько военных. И все без лица. Иногда мне хочется подойти и сорвать эту ужасную маску, потому что кажется, а вдруг это и не человек вовсе, хочется увидеть, что там обычный человек.

Говорят, что, когда пойдут на блокпост, конюшню уничтожат. Мы там стараемся дежурить, ну, если начнут стрелять, то не по лошадям же. Думаю, мы успеем увести их или хотя бы выпустить, чтобы убежали в поле.