Софья Черняк - Луч во тьме

До войны здесь цвели розы — красные, белые, желтые. Григорий очень любил эти прелестные цветы, неповторимые в своей чарующей красе. Сейчас роз не было. Но были каштаны, клены, был Тарас Шевченко, были — тихие и безлюдные сейчас — аллеи любимого киевлянами Николаевского сквера.

Каждый четверг Кочубей присаживался на скамейке вблизи памятника Кобзарю и читал, дожидаясь товарищей, которым надо повидаться с секретарем своей парторганизации.

Сегодня должен приехать Ткачев. Шешеня видел одного нежинского машиниста, и тот сказал: «Кузьма передает Павлу, что съездил в Сумы успешно, будет в четверг». Кузьма — подпольная кличка Ткачева, а Павел — Кочубея. К слову, отныне Кочубей уже не Николай Тимченко, а Константин Иевлев. Он решил сменить документы, так как Вера Давыдовна Ананьева заметила, что около их дома на Железнодорожном шоссе второй день вертится какой-то тип. Он постучался к Вере Давыдовне и попросил напиться воды.

— Что, мать, скучаешь? — спросил он. — Сама живешь?

— Сама, сынок, сама. А что, может, вам квартира нужна? — не растерялась Ананьева.

— Да нет, спасибо.

Кочубей решил на Железнодорожное шоссе пока не ходить. Вера Давыдовна, с которой он встретился на Владимирском рынке, передала ему новую рабочую карточку на имя Константина Ивановича Иевлева, инженера управления Киевского железнодорожного узла.

Пожар на интендантском складе наделал в Киеве много шуму. Гестапо свирепствовало. Появление подозрительных людей на Железнодорожном шоссе насторожило Кочубея и всех подпольщиков. Кочубей с Шешеней условились и к Марии Омшанской временно не ходить. Теперь Григорий обосновался на новой конспиративной квартире.

Григорий развернул газету. Что же пишут фашисты в своем грязном листке? Ишь, снова расписывают «рай» в Германии, соблазняя киевлян ехать туда. А это уже из другой оперы: Гитлер прямо говорит, что «каждый образованный человек — враг фашизма». Что ж, тут он, пожалуй, прав. Недаром фашисты закрыли в Киеве все школы.

…На скамью села девушка. Обыкновенная девушка, курносая, круглолицая, светлоглазая. Но ноги… Из рваных ботинок торчали сбитые в кровь пальцы. Видимо, долго шла. Глаза ее устремлены вдаль и как будто ничего не видят. Утомилась? Голодна?

— Издалека ли, девушка? — спросил Кочубей.

Незнакомка вздрогнула и, не глянув на Кочубея, поднялась и ушла.

Чего же ты удираешь? Постой! Останови, Кочубей, эту девушку! Она, бедняжка, с ног сбилась в поисках подпольщиков. Ведь она — посланец Центрального Комитета Коммунистической партии Украины.

Десять дней назад девушка эта сидела в большой комнате и беседовала с товарищами, которым партия поручила руководить партизанским движением на Украине. Каждое слово работников ЦК глубоко западало в душу юной комсомолки Зины из живописного Чугуева, что под Харьковом. Записывать ничего нельзя, все надо запоминать. И она запоминала адреса явочных квартир, куда надо прийти и передать указания Центрального Комитета, узнать, как действуют подпольщики Киева, какая им нужна помощь.

Самолет сбросил связную ЦК КП(б)У Зинаиду Сыромятникову за 400 километров от Киева. Девушка шла и шла по незнакомым, захваченным гитлеровцами городам и селам. Даже страшно вспоминать, как прошла эти сотни километров, как миновала Дарницу, пробралась через Днепровский мост… И вот она блуждает по Киеву и не может найти ни одного нужного человека. Неужели все арестованы? Где коммунисты и комсомольцы, которые летом 1941 года были оставлены для подпольной работы? Где Хохлов, Кудряшов, Пироговский, Бруз? Много фамилий назвали ей работники ЦК, но ни одного из этих товарищей Зинаида не может найти. Кому же она передаст директивы — такие важные и срочные? Ведь речь идет о необходимости изменить формы подпольной работы. Центральный Комитет советует искать связи с народными мстителями, выводить в леса верных людей, помогать партизанским отрядам продуктами, оружием, медикаментами.

Зинаида Сыромятникова вышла на бульвар Шевченко, свернула на Пушкинскую, миновала улицу Ленина и побрела по разрушенному Крещатику.

Так встретились и разошлись Григорий Самсонович Кочубей и Зинаида Васильевна Сыромятникова — два человека, столь нужные друг другу.

Но настойчивая Зинаида продолжала поиски. Искала и совершенно случайно наткнулась на Брониславу Ивановну Петрушко, члена подпольного Железнодорожного райкома партии, узнала от нее о трагических событиях, происшедших в Киеве месяц назад, — о подлой измене, за которой последовали арест Владимира Кудряшова, гибель Виктора Хохлова, Кузьмы Ивкина, Семена Бруза и еще многих самоотверженных работников подпольного Киевского горкома партии.