София Черняк - Луч во тьме

Выстоять! Вышемирский редко думал о том, удастся ли ему выжить, ведь каждую минуту в генералкомиссариате могли узнать о его связях с подпольщиками. Он не был трусом; ему даже казалось, что он делает мало, действует медленно. Он и сейчас об этом подумал, и кулаки у него невольно сжались от злости. Нет, обязательно надо встретиться с этим парнем! Вышемирский подошел к телефону:

— Валерий! Добрый день, дружище! Как ты смотришь на то, чтобы распить сегодня бутылочку неплохого вина?

Валерий смотрел на это весьма благожелательно.

С Катюшей Вышемирский смог встретиться лишь через четыре дня, когда особняк был готов к приему высокого гостя.

В условленное время — ровно в 4 часа — Вышемирский подошел к зданию городской управы и увидел небольшую, худенькую женщину в зеленом мужском пиджаке и с черной сумкой в руке; левый рукав пиджака был засучен. Женщина посмотрела на Вышемирского.

— Катюша, здравствуйте. Сколько лет, сколько зим! Как поживаете? — словно давнюю знакомую встретил Станислав женщину и крепко пожал ей руку.

— Здравствуйте, здравствуйте! — обрадовалась и Екатерина. — Пойдем, Стасик, посидим на скамеечке, поговорим… Как здоровье бабушки?

Когда они уселись в укромном местечке, вдали от людей, улыбка исчезла с ее лица:

— Я уже четвертый день прихожу сюда. Что-нибудь случилось? Мы все очень переволновались.

— Все в порядке. Был очень занят. Вот бумага, возьмите. Передайте Борису: шоссе вне всяких подозрений. Однако следует быть осторожными: в гестапо поступили листовки с подписью «Смерть немецким оккупантам!» от шпиков из Киева, Нежина, Бровар, Фастова…

Они распрощались.

Екатерина волновалась. Сегодня она выполнила первое задание, которое поручил ей двоюродный брат Борис Загорный.

Владимирская горка. Отсюда по крутым тропинкам она сбежит вниз, на Подол, как бегала сотни раз в детстве. Там она условилась встретиться с братом. Екатерина торопилась. Она с утра не была дома и беспокоилась о своих детях — четырехлетней Нонне, восьмилетней Эле и пятнадцатилетней Гале.

Что заставило ее, мать троих детей, связаться с подпольщиками? Ведь она никогда не интересовалась политикой, не была даже в комсомоле. Жила себе с мужем метеорологом, помогала ему составлять прогнозы погоды. А когда муж умер, целиком отдалась воспитанию дочерей. Поселилась в Мыльном переулке у родителей, в старой хате. Но и сюда, в заросший бурьяном гористый, безлюдный переулочек, в маленькие хатенки, ворвалась война.

Никогда не забудет Екатерина одного летнего дня 1942 года. Ничего не подозревая, возвращалась она домой с базара. На улице ее остановил старый Мюллер, сосед-немец. Его седые волосы шевелил ветер, а лицо было такое же белое, как волосы.

— Катя, тебе домой нельзя… Там гестапо. Беги, дочка, а то схватят… И не проклинай немцев. Эти ироды, захватившие Киев, убивающие невинных людей, — не немцы. Это фашисты, звери. Будь они прокляты! — старик Мюллер плакал. — А о дочках не беспокойся: пока они будут у меня, потом заберешь.

Екатерина поселилась на Кожемяцкой, где жили Загорные.

…Вот и Подол. Вот и улица, на которой ее ждет Борис. Она сразу заметила невысокую фигуру брата. Настоящий пан! К его рыжеватой шевелюре и острой бородке очень идет светло-серый костюм. Рядом с братом — высокий, русоволосый юноша. Борис взял юношу под руку и пошел с ним навстречу сестре. «Видно, свой», — подумала Екатерина.

— Наконец встретила! Вот возьми, — подала она брату сверток и шепотом передала слова Вышемирского.

Борис крепко обнял сестру:

— Катя, ты сегодня сделала большое дело! Спасибо, родная. Но отныне тебе придется встречаться со Стасиком чаще. И этого парня на всякий случай запомни, вероятно, он тебе еще пригодится.

Высокий улыбнулся Екатерине. Это был Сергей Ананичев.

(Из дневника Григория Кочубея).

8 сентября 1942 года. Квартира братьев К. [4] Дмитрия и Федора Кудренко на Фроловской, 3. превратилась в арсенал. Сюда Сергей и Николай сносят оружие, которое им удается раздобыть. В последнее время нам везет: достаем много оружия. К этому делу привлекли парней, работавших в «Обществе Сименс». Но их деятельность там неожиданно оборвалась.

Начальство узнало о дружбе Меринга с рабочими-украинцами, и его выслали в Германию. Пришлось и наших ребят немедленно оттуда убрать.

Жаль мне этого Меринга, хотя ни разу его не видел. Много добра он нам сделал. Кто теперь будет переводить листовки на немецкий язык? Придется самому попробовать.