Евгений Савицкий - Я — «Дракон». Атакую!..

Владимир Меркулов не погибнет. Он вернется в родной полк и с ним пройдет в боях до конца войны, станет Героем Советского Союза, позже — генералом. И мы еще не раз вспомним те битвы, в которых вместе сражались…

Я забежал вперед. Пока еще войска 5-й ударной, 44 и 2-й гвардейской армий наносили главный удар по гитлеровским войскам на оборонительном рубеже по реке Молочной. Истребители дивизии полковника И. Т. Лисина прикрывали наши наступающие части, летали на сопровождение бомбардировщиков, штурмовиков, крушили наземные цели противника. Те же задачи, по сути, выполняли, делая по нескольку боевых вылетов в день, и пилоты 265-й дивизии. И все же пока еще корпус ждал — ждал, когда развернут свои боевые действия полки конно-механизированной группы фронта. Это чуточку тревожило меня: как же скоростным маневренным истребителям взаимодействовать с кавалерией?..

Однако задача нам была поставлена: ее предстояло решать, хотя пилоты и ворчали: «Скоро козлов сопровождать будем!..» Я же старался ближе познакомиться со всем, что касалось нашей предстоящей работы с конно-механизированной группой, спецификой совместных боевых действий. А генерала Н. Я. Кириченко, командира 4-го гвардейского Кубанского кавкорпуса, эти проблемы, похоже, не слишком волновали.

— Эй, летун! — прискакал он однажды ко мне в окружении своих казаков, — чую, заработаем с тобой скоро!

Я смотрел на бравых наездников, их добрых коней, а комкор, заметив, видимо, нашу ироническую настороженность, еще разгоряченный скачкой, спросил:

— Что есть конь? — И тут же ответил: — Он есть быстрота, живой мотор, крыло мужчины. Когда Алла-Магомед делал арабского коня, он ухватил горсть ветра. Лети на нем, казак!..

Нет, мне определенно все больше нравились мои новые боевые друзья, и я был уверен — в бою сработаемся!

Обсудив и уточнив характер взаимодействия, генерал Кириченко вскочил на коня — и был таков. Долго рассусоливать и в самом-то деле нечего было. Командующий войсками нашего фронта генерал Ф. И. Толбухин уже отдал приказ о наступлении южнее Мелитополя, в полосе 28-й армии. Там в прорыв вводился 19-й танковый корпус генерала И. Д. Васильева, а кавалеристы 4-го гвардейского Кубанского корпуса находились до поры до времени в резерве.

И вот в назначенный день, в 10 часов 45 минут, населенный пункт Акимовка и его окрестности окутались дымом. Это прямой наводкой по сильному противотанковому узлу немцев ударила наша артиллерия, затем последовал залп «катюш», и танковые бригады первого эшелона пошли в атаку. Гул мощной артиллерийской канонады докатывался до наших аэродромов. Мои пилоты сидели в кабинах боевых истребителей в готовности к взлету и по первому же сигналу уходили на задание.

В те дни мы регулярно летали на штурмовки аэродромов противника. Когда наступающие войска прорвали оборону гитлеровцев и в прорыв был введен кавалерийский корпус, мы активно прикрывали его. Не раз немцам приходилось сбрасывать на свои войска бомбы, предназначенные для наших конников. К линии фронта прорывались лишь отдельные вражеские самолеты.

Большое применение нашли тогда высылаемые в район действия подвижной группы наши патрульные пары и звенья истребителей. Применять патрулирование мы стали и в целях предварительного обнаружения бомбардировщиков противника. Вылетит боевая пара на направление их вероятного пролета, заметит цель, оповестит вовремя — и с земли тотчас поднимается группа машин, которая уже не пропустит бомбардировщики к нашим войскам. Выход патрулей за линию фронта, наращивание сил в необходимый момент применялись и раньше, еще на Кубани. Но в боях над рекой Молочной мы особенно широко использовали этот способ боевой работы.

23 октября рубеж «Вотан», прикрывавший подступы к Крыму, пал. Наши войска освободили Мелитополь. Авиация, танки, кавалерия, преследуя противника, гнали его все дальше и дальше к Крыму и Днепру. Конно-механизированная группа, запущенная, как таран, ушла далеко за реку Молочную. Желтая пыль висела в безбрежной степи, вокруг ни лесов, ни садов — немцы все вырубили, даже укрыться было негде. Конникам и танкистам приходилось рассредоточиваться, действовать в основном под прикрытием ночи. А днем их прикрывали мы.

«Я перебросил дивизии с юга и запада на восток, чтобы разбить силы противника, прорвавшиеся через Днепр по обе стороны Кременчуга, массированным контрнаступлением, которое, по возможности, должно начаться 10 ноября, — писал Гитлер в приказе от 29 октября. — Это наступление приведет к решающему изменению обстановки на всем южном участке фронта…»