Евгений Савицкий: Полвека с небом

Заеду утречком за ним на квартиру, а он выйдет, мельком взглянет на отмытый до блеска «мерседес» и скажет свое обычное:

— Езжай-ка ты, Женя, на завод один. А я пешком пройдусь. Подышу воздухом.

Дело, конечно, не в воздухе. Рабочей закалки человек, не любил он ничего показного. Да и «мерседес» иной раз называл нэпмановской игрушкой…

Буржуев в Новороссийске оставалось в ту пору еще немало. Далеко не всем удалось удрать за границу после гражданской воины. Одни пооткрывали магазины да лавочки. Другие затаились в надежде на недолговечность Советской власти. Хватало и откровенной контры. Непримиримые враги революции, в основном из недобитого белого офицерья, сколотили из недовольных новыми порядками мелкие подвижные отряды так называемых «бело-зеленых» и ушли в горы. Оттуда и предпринимали бандиты свои неожиданные вылазки. Грабили села, убивали при случае партийных и советских работников.

Бороться с ними было нелегко. Особенно если учесть их высокую мобильность и связи с теми, кто держал их в курсе дел, затаившись в городе и других местах Черноморского побережья. Чекисты решили обратиться за помощью к населению.

И вот однажды меня вызвали в ГПУ.

— Как комсомольский работник, ты здешнюю молодежь лучше других знаешь, — сказали мне там. — Сможешь подобрать надежных парней? Отряд создаем.

Уточнять, что за отряд, я не стал. В то время нередко создавались добровольные комсомольские группы для содействия органам ГПУ. А ребят подходящих, конечно, подобрал.

Начались занятия. Учились обращаться с оружием, ходили стрелять в тир — он располагался тут же, во дворе ГПУ. Отрабатывали кое-какие навыки рукопашного боя. Большинство занимались охотно, даже с азартом, обсуждали на все лады предстоящую встречу с противником. Но к делу ребята относились серьезно: сознавали, что не в казаки-разбойники играем.

Наконец настал день, когда нас собрали рано утром во дворе ГПУ и вручили каждому по винтовке и по десятку патронов.

Выехали из города. По дороге догадались, что везут вас в сторону Кабардинки — есть такое село неподалеку от Новороссийска, на берегу моря. Выгрузились, не доезжая километра два до села. По команде командира группы, сотрудника ГПУ, построились в две шеренги.

— Прошлой ночью «бело-зеленая» сволочь произвела налет на село, — оглядев нас, сказал сотрудник ГПУ. — Убили четырех человек. Далеко бандиты уйти не могли. Через час со стороны Геленджика начнется облава. Наша задача прочесать лес от подножия горы до Лысой сопки.

Вскоре мы уже двигались с винтовками наперевес в сторону горы. Рассыпавшись в цепочку, продирались сквозь густой кустарник. Идти было тяжело. Колючки цеплялись за одежду, раздвигаемые ветви норовили хлестнуть по глазам. Но если искать путь полегче, обходить стороной заросли, можно упустить врага — бандиты торчать на открытом месте не станут.

Прошло часа два-три. Кое-кто из ребят успел выбиться из сил, но команды на отдых нет. Значит, надо терпеть, надо идти дальше. Я тоже чувствовал, что каждый шаг дается мне все с большим трудом. И вдруг справа от меня неожиданно бухнул винтовочный выстрел. Затем еще и еще… Не разбирая дороги, я бросился во всю прыть в сторону перестрелки — откуда только силы взялись! Но когда я и несколько парней, шедших вместе со мной в этом участке цепочки, подбежали к месту, где завязался бой, все уже было кончено. Среди деревьев, на небольшой полянке, лежали в траве четыре трупа, а рядом с поднятыми вверх руками стояли еще человек семь, брошенное оружие валялось у их ног. Зато винтовки моих ребят, взявших бандитов в кольцо, были наготове.

— Спасибо, братва! Не прозевали, — сказал, засовывая в кобуру пистолет, сотрудник ГПУ. — Вся банда налицо. Жаль только, главарь их успел застрелиться — струсил, когда понял, что ответ держать придется. Зато остальные от суда не уйдут. Трибунал их будет судить. А вам, ребята, еще раз спасибо за помощь!

Так состоялось первое мое боевое крещение. И хотя в самой схватке принять участие мне в тот раз не довелось, но, как говорится, лиха беда начало. А продолжение между тем не заставило себя долго ждать. Правда, оказалось оно не совсем таким, как мне тогда представлялось.

Случилось это в конце 1929 года. Меня срочно вызвали в горком комсомола. Причем вызывал не кто-нибудь, а первый секретарь городской комсомольской организации Первухин.

— Не знаешь — зачем? — спросил я ожидавшего в приемной Костю Коккинаки. Он в то время работал матросом на спасательной станции. — Чего это мы ему вдруг понадобились?