Юрий Левин - Утро Победы

— У меня моторесурсы на исходе. До рейхстага только и хватит…

Шутки-шутками, а красную материю старшина второй роты все-таки достал. Ну, не так много, но если экономно да с умом порезать ее, то флагов на двадцать хватит. Правда, комбат, разузнав про находку, велел два метра материи отполосовать в его распоряжение.

Приказ есть приказ — отполосовали. И снова ребята пригорюнились: где достать, чтобы всем хватило. Ведь каждому хотелось свой флаг в рейхстаг принести.

И не прихоть это, а законное желание. Тысячи километров шагали до Берлина. До этой последней точки. И надо ее, эту самую точку, поставить так, чтобы весь мир видел. Именно на этот случай солдату красный флаг позарез нужен. Он и зафиксирует нашу победу.

Все-таки Солодовников выручил, вроде бы в Кинешму не отлучался, а где-то раздобыл приличный отрезик красного материала. Материя — загляденье, бархатистая, с блеском. Пан-бархатом называется. Так Солодовников сказал. Он-то толк в этом деле знает.

— Где взял? — спрашивали его.

— Трофеи наших войск, — отвечал.

…К утру 30 апреля весь 756-й полк был обеспечен знаменами.

Первым выскочил из подвала «дома Гиммлера» связной капитана Неустроева младший сержант Петр Пятницкий. Он на ходу развернул красный флаг. Оглянулся — за ним бежала вся рота Ильи Сьянова.

Рейхстаг ощетинился огнем. Фашисты палили из всех окон. Из парка Тиргартен по Королевской площади била артиллерия.

Рота залегла. Лишь Пятницкий пошел напролом. Не остановился.

— За знаменем — вперед! — скомандовал младший сержант Петр Щербина.

Отделение оторвалось от земли и, увлекаемое своим командиром, пошло вперед.

Огонь колотил площадь. А Пятницкий, словно заколдованный, с трепещущим красным флагом, что есть сил бежал и бежал. Он больше не оглядывался назад, глаза видели только главную лестницу рейхстага.

Весь батальон видел флаг Пятницкого. Замполит лейтенант Алексей Берест поднял левый фланг батальона и повел солдат вперед. Оторвались от земли и другие взводы. Комбат сам шел в наступающей цепи. Батальон Неустроева шел за знаменем.

Когда Петр Пятницкий вскочил на первую ступеньку лестницы, громовое «ура» прокатилось по Королевской площади.

Фашисты усилили огонь. Вспахивался каждый квадратный метр земли. По площади били минометы и орудия. Не было спасения от пуль.

Батальон снова залег.

Пятницкий ничего этого не видел. Знаменосец бегом бежал вверх по лестнице. Вот уже видна дверь главного входа в рейхстаг. Она открыта настежь. Надо проскочить туда, вовнутрь, и поставить флаг над главным входом. Надо…

Из черного дверного проема полоснуло огнем. Знаменосец на мгновение застыл. Казалось, ноги приросли к лестнице. И флаг продолжал трепыхаться высоко над головой.

Вечером, когда батальон все-таки преодолел огненный шквал и пробился к рейхстагу, первым к мертвому знаменосцу подбежал отделенный Петр Щербина. Он увидел окровавленную грудь Пятницкого и руки, вцепившиеся в древко флага.

Щербина взял у мертвого Пятницкого флаг и понес вперед. Он укрепил прострелянное и обагренное кровью алое полотнище на одной из колонн рейхстага.

Батальон продолжал наступление. Солдаты Неустроева занимали рейхстаг. На здании появлялись красные флаги — большие и маленькие; Вместе с флагом Пятницкого они как бы сливались с тем знаменем Победы, которое вечером 30 апреля появилось в рейхстаге и было поднято на его купол полковыми разведчиками Михаилом Егоровым и Мелитоном Кантария.

Яша Силкин, солдат-шофер лет двадцати восьми, проходил службу в редакции армейской газеты «Фронтовик». Передний край видел редко, лишь тогда, когда на своей полуторке подвозил «на передок», как говорили в редакции, корреспондентов. В основном его маршруты проходили по тыловым дорогам. Правда, случалось и там жарко было. То вражеский самолет вдруг вынырнет из-за облаков и прострочит дорогу, то перед носом автомобиля громыхнет снаряд или бомба: все-таки война.

Но Силкин мечтал о другой войне. Душа его рвалась именно на передний край, Об этом он много раз просил редактора, но тот не собирался отпускать такого исполнительного и безотказного в службе водителя. Обращался Силкин за помощью и к нам, корреспондентам.

— Похлопочите за меня, — упрашивал он. — Редактор вас послушает…