Владимир Петров - Единая параллель

— Насчет Савоськина… — осторожно сказал Шилов. — Как оно было?

— А так и было. Помер человек и нету… Вам-то зачем знать? — неприязненно буркнул Корытин.

«Он прав, — подумал инженер. — Да и какое, собственно, мне до этого дело?» «Надо знать, что именно знать!» — назидательно поучал в детстве отец, стуча пальцем по его целомудренному гимназическому лбу. Он говаривал это, отбирая у сына запрещенные народнические брошюры, в которых юный Шилов в общем-то все равно не смыслил ни бельмеса.

Наверно, все-таки не стоило задавать этот бестактный и глупый вопрос. В конце концов, можно по-человечески понять угрюмость, озлобленность Корытина: не так-то просто участвовать в похоронах собственной жертвы, оплакивать человека, которого «порешил» своими руками.

— Хотите я вам поправлю настроение, Корытин?

— Ну-ну, валяйте. Вы же начальник, вам дозволено изгиляться. — Завкон откашлялся и мрачно харкнул далеко вперед через голову лошади.

— С завтрашнего дня вам предстоит служебное повышение. Моим приказом вы назначаетесь начальником ВОХРа — военизированной охраны строительства. Ну как?

— Тпру-у! — Корытин правой рукой натянул повод, остановил лошадь, а левой сгреб в кулак бороду, резко дернул, словно собирался начисто оторвать. — А вы не боитесь, Викентий Федорович, что я когда-нибудь могу застрелить вас?

— Знаю. — Шилов тоже придержал коня. — Вы умеете это. Только не сделаете — какой вам смысл? Тем более накануне решающих событий. Давайте поговорим спокойно и не будем делать друг другу страшные глаза.

Они остановились на взгорке средь осинника — здесь стояла голубоватая утренняя полутень, и воздух казался осязаемо живым, трепетным, пронизанным мельтешением, отсветами глянцевых листьев. Дрожание это падало на все окружающее, окрашивало тревожным беспокойством. Вороной жеребец Шилова норовисто дергал узду, сучил ногами и пер боком, стараясь укусить корытинского мерина.

— Значит, так, Корытин, — Шилов с трудом удерживал каблуками танцующего жеребца, — нас с вами ждут в Синьцзяне, в штабе генерала Брагина, — надеюсь, вы помните такого? Это во-первых. А во-вторых, в самое ближайшее время нам, очевидно, предстоит выполнить задание, ради которого мы и торчим здесь. Вы чувствуете, чем пахнет международная обстановка?

— Ну-ну! Это уже разговор, — усмехнулся, сразу повеселел Корытин. С размаху огрел по крупу нагайкой шиловского жеребца. — Не балуй, зараза!

— Так вот ваше назначение является первым и очень важным шагом по пути выполнения задания.

— Догадываюсь. Но вы-то соображаете, что последует за этим? Меня же сразу начнут проверять, раскапывать все мое прошлое. И, будьте уверены, докопаются!

— Не беспокойтесь. Пока докопаются, дело окажется в шляпе и мы будем уже далеко — по ту сторону границы, в Урумче. Все предусмотрено и рассчитано.

— Лады. Я человек дела, к риску мне не привыкать. Наконец-то дождались, слава те господи! — Корытин достал из бокового кармана баклажку, прямо из горлышка отхлебнул самогона, все это сноровисто, ловко, как старый наторевший кавалерист. — А вы, Викентий Федорович, тоже, оказывается, из лошадников! Цепко в седле сидите, и по хватке вижу: бывали в рубке, в лаве ходили. А я думал, интеллигент. Может, мы когда-то на встречной сшибались, а?

Корытин захохотал, вскинул над головой руку с нагайкой, покрутил ею, как саблей. Шилов промолчал, сразу вспомнив лихие рейды охранного эскадрона главковерха. Впрочем, на передовой им почти не приходилось бывать, если не считать нескольких опасных ситуаций под Самарой, где прорвались в тыл конные сотни дутовских казаков.

— Значит, по самой плотине вдарим, Викентий Федорович?

— Вы догадливы.

— Так чтобы в пух я прах? В малашкины дребезги?

— Именно!

— Ого-го-го! — вдруг дико заорал Корытин, вмиг сдернул с плеча тулку и бабахнул из обоих стволов. От испуга шиловский жеребец зайцем сиганул в сторону, лошади понеслись ошалелым галопом вниз с перевала. Корытин матерился, радостно скалил зубы, видно ощутив дремавший в нем многие годы безудержный азарт головореза. — С богом вперед! Мать твою перетак!

Остановились только у брода через Выдриху. Корытин спрыгнул на землю, размялся и, подтягивая подпругу, насмешливо спросил:

— Звание хоть какое-нибудь дадите?

— А как же. Нач. ВОХРа. Комсоставская амуниция и четыре треугольника в петлице.

— Неплохо. И лошадку закрепите персональную?

— Как положено.

— По такому случаю выпить следует. Обмыть назначение, — Корытин достал из переметной сумы алюминиевые кружки. — Облагородиться желаете?