Невестке на следующий день скажет то, о чём думал всю ночь:
– Не дождусь Гриши, но буду ждать. Я хоть от веры отошёл, буду молиться, чтобы вернулся домой. И ты, Варвара, молись.
В тот раз не сказал, а потом повторял неоднократно, ему бы промолчать, не терзать лишний раз сердце невестке, да жила в голове старика эта мысль, не давала покоя, крутилась на языке:
– Что ты, Варвара, с тремя детьми будешь делать, если Гришу убьют? Я ещё у тебя на шее. Мне бы помогать тебе, а я сам лежу колодой.
Определили рядового Петренко в гаубичный полк, но не артиллеристом. Известно, гаубичные батареи располагаются не впритык к линии фронта, как противотанковые орудия, на приличном удалении от передовой, на Петренко это не распространялось, его боевой пост был на передовой. Выполнял обязанности телефониста и корректировщика. Последний, как известно, в тылу не сидит. Он – глаза артиллеристов. Один, когда вдвоём, Петренко пробирался впритык к вражеским окопам, скрытно наблюдал за позициями немцев, передавал координаты целей командиру взвода управления дивизиона, а когда начиналась стрельба, корректировал её.
Иван спрашивал отца:
– Папа, ты хоть одного немца убил?
– Знаешь, сын, я передавал координаты, а наши по ним жарили. Ох, жарили немца, не позавидуешь!
– А если бы один на один с фрицем столкнулся? У тебя автомат был?
– И с винтовкой ходил на задания, и с автоматом. Без личного оружия, какой ты боец.
– Стрелял бы на поражение, окажись вооружённый немец перед тобой? Ведь «не убий»?
– Сейчас трудно говорить, как поступил бы тогда. Одно скажу – по моим координатам жарили здорово!
Ничего не рассказывал о войне. Иван знает лишь два эпизода из трёх лет, которые отец провёл на фронте. Однажды в День Победы он пришёл поздравить отца. Из Березняков давно они переехали в районный городок. Иван жил своим домом, работал в системе культуры. На День Победы, как всегда, в центре села состоялся митинг. Красные флаги, громкая музыка, море людей: ветераны с орденами и медалями, школьники с шарами и транспарантами, взрослые в праздничной одежде. Отец на такие мероприятия никогда не ходил, и его давно забыли в районном Совете ветеранов. Ему три раза приходили из Москвы приглашения на юбилейные Парады Победы, не ездил. За год до смерти отца Иван узнал, что готовится Книга памяти с именами участников Великой Отечественной войны. В таких случаях, посчитал, лучше лишний раз напомнить о себе, как бы не забыли включить отца в списки. Иван протянул председателю Совета ветеранов удостоверение о награждении отца медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне». Медаль отец получил в Москве в июне 1945 года, все участники Парада Победы шагали с новенькими медалями на груди. Парад шёл под дождём, удостоверение, хоть и лежало во внутреннем кармане, промокло, с коленкоровой обложки слезла краска, лишь кое-где осталась.
Председатель Совета со скептическим лицом покрутил удостоверение в руках.
– Странно. Не могли быть корочки красными, – уверенно произнёс.
– Почему?
– Потому – с красными давали участникам Парада Победы в июне 1945 года. Понятно. У всех остальных серые корочки.
– Так он участник Парада Победы.
– Какой он участник? – по выражению лица председателя читалось: ври-ври да не завирайся. – У нас в районе всего шесть участников Парада Победы.
В конечном итоге в Москву был сделан запрос, истина восторжествовала. Это будет много позже, а в тот День Победы Иван пришёл в дом к родителям. Поздравил отца, матери где-то не было, и вдруг Григорий Калистратович разоткровенничался. Со слезами. Нет, не водка плакала, вкуса водки он не знал вообще. Как и вкуса табака. На протяжении всей своей долгой жизни неукоснительно соблюдал эти запреты для баптистов. Похороны родных и близких, свадьбы детей – никогда. Так что совершенно трезвым в тот день не удержался от слёз.
Повинился в смертях, которые, считал, мог предотвратить и должен был сделать это.
– Не выгнал ребят из землянки, – сетовал Ивану. – Надо было вытолкать взашей.
Воевал Григорий Калистратович с Евангелием. Карманного формата, твёрдая, покрытая добротной искусственной кожей обложка. В части он не скрывал веры в Бога, приверженности баптизму. Притеснений, как на гражданке не было, никто не косился. Ни командиры, ни однополчане. Случалось, иронизировали по поводу частого чтения Евангелия, его Петренко раскрывал в каждую свободную минуту, но иронизировали чаще беззлобно. Смерть ходила рядом, на многое смотрели иначе.
Читать дальше