Сергей Прокопьев - 90-й ПСАЛОМ

Требовал дать ответ о причинах смерти. Хотел, чтобы засело в мозгах кровавой меткой, отпечаталось жутким видом погибших товарищей, как можно погибнуть не за понюх табаку. Учил на чужих ошибках. Чтобы не повторяли их. Но повторяли…

– Надо было ему головой думать! – кричал Андрей. – Бой затих, отбились, моджахеды ушли. Забирайся в БМП и отдыхай! Ему невтерпёж посмотреть. Ну, глянь в триплекс. Нет, надо обязательно с брони, так виднее. И подставился снайперу. Эти флегматики часами могут сидеть и ждать ротозея! Не верьте тишине на операции!

Антонюка привезли на «точку» живым. И вдруг умирает.

– Миша, – крикнул Андрей фельдшеру, – сердце останавливается!

Фельдшер ставит прямой укол в сердце. Не помогает. И не видно, куда ранило? Грудь, спина, голова – никаких следов. Руку левую подняли… Пуля попала под мышку, со спичечную головку входное отверстие… Было и такое: снимают раненому гимнастёрку, брюки – чисто, ни одного пятнышка. А он кончается… Снимают трусы… В мошонку вошла пуля, калибр 5,45 со смещённым центром тяжести. Крутится в теле…

Как кипела в нём злость, когда прилетали за ранеными и убитыми, а моджахеды успевали в суматохе боя изуродовать ножами труп, а то и не только труп… Подбили бензовоз, дымища, гарь, ничего не видно, духи вынырнули с обочины в советской форме, оттащили труп, отхватили уши, нос, отрубили кисти рук и голову – восточный бизнес. Однажды раненого без сознания схватили, но наши вовремя заметили, пустились в погоню, моджахеды, на ходу успели отрезать уши, чтобы сдать за оплату… Насколько сложно определить принадлежность обезглавленного тела… Андрей однажды проговорился жене, потом ругал себя. По какому-то поводу заспорили, он бросил:

– Да что тело? Спал рядом с человеком полгода, а без головы… Вроде Саня, очень похож, мощный был парень, старлей, но не могу точно сказать. И никто не уверен до конца… Потом всё же решили – да, это он…

Гробы были с окошечком напротив лица, а были без. Гробы сопровождались надписью «вскрытию не подлежит».

Андрей как-то занялся подсчётами, вышло, что за два его афганских года погибших у них в полку как раз на батальон набралось. Погиб командир батальона, зампотех, гибли командиры рот, взводов, старшины, солдаты.

Комбат, капитан Вениаминов, погиб через два месяца, как принял батальон. Просили его не садиться в БМП. Нет, твердил своё:

– Я должен видеть, куда вас веду!

Не сел в танк. И на фугасе подорвались. Скорее всего – управляемый. В рисовом поле сидел в окопчике душман и сёк, что и как. Танк пропустил и соединил контакты, когда подошёл БМП… Из семи человек только командир взвода остался жив. Он не доверил механику-водителю комбата, сам сел за рычаги. Участок был из миноопасных, без асфальтового покрытия. Летели на скорости на случай закладки фугаса, чтобы взрыв пришёлся вскользь на корму, и тогда весь урон – только и всего, что швырнёт БМП вперёд. Рвануло посредине. Башня метров на десять отлетела. Командира взвода выкинуло из люка. Как огурец из банки вылетел. Кожу на спине от затылка до пояса сорвало вместе с одеждой, как и не было. Кровавое мясо на спине. Думали: всё… Нет, дышит. Андрею показалось и комбат живой. Подбежал к нему, переворачивает, а из горла придушенный стон. С таким не раз сталкивался, голосовые связки трупа, когда ворочаешь его, издавали звуки, похожие на хрип. У капитана был расколот череп, умер мгновенно.

В самый первый день Андрея на «точке» пятерых воинов отправили в Кундуз, оттуда на «Чёрном тюльпане» навечно домой: старшину, сержанта и троих солдат.

Одни погибали, на смену присылали других. Такая «ротация». Уезжали домой отслужившие, и не было месяца без потерь. И как уж там статистики насчитали за все годы войны всего пятнадцать тысяч погибших?..

Боевой кулак Тулукана – четырнадцать танков Т-62, четыре БМП-2, батарея артиллерии – шесть орудий, мотострелковый взвод, сапёры. Из живой силы чуть более ста бойцов. Как говорилось выше, в Тулукане располагался штаб батальона.

Практически каждую неделю они проводили колонну, а то и чаще в теплое время. С декабря по начало марта перевалы закрыты, работы было меньше. Сначала колонна шла в направлении Файзабада, а дня через три порожняком двигалась обратно. На свой участок дороги выдвигались заранее.

– Проверим духов на вшивость! – неизменно говорил Валентин.

Сапёры исследовали дорожную колею, особенно участки без асфальтового покрытия, корректировщик давал цели артиллеристам – те с «точки» обрабатывали «узкие» места… Затем принимали колонну от соседей и вели её… Иногда колонна ночевала на плато у Тулукана…