Николай Иванов - Разговор с незнакомкой

— Двумя группами решили действовать. Я с хлопцами должен был выдвинуться непосредственно на завал, в разминированном накануне месте, и обеспечивать захват. Со мной шли Марк Жуков, Андрюша Попов, Вася Черняк — все сержанты, светлая им память… ну, и саперы, конечно, те, что были уже там — Джананбеков и Дворников. В группе захвата — сержант Джавахишвили, ефрейтор Власов, сержанты Рыльский, Кирсанов и Бондарь. Они должны были действовать перед нами, преодолев завал… — Вернувшись к столу, он сел, положил на скатерть тяжелые, коричневые от загара кулаки, надолго замолчал.

В ту ночь разразился ливень. Первый весенний, благодатный, с громом.

Приближаясь к завалу, разведчики издалека еще услышали отчаянный звон и лязг жестяных погремушек, беспорядочно развешанных между деревьев на протянутом кабеле.

— Ну и оркестр, мать иху за ногу, — сплюнул сержант Рыльский.

— Ничего, Афанасий, это сейчас нам на руку, — подбодрил его Малин. — С богом, братцы!

Замыкал группу захвата ефрейтор Власов. Он схватился за толстые корни поваленной сосны, собираясь перевалиться через гребень завала, но сзади, зацепившись за что-то, затрещала материя плащ-палатки.

— Тс-с! — остановил его сапер Дворников. — Полосни ножом… — и сам помог ему освободиться.

Четверо разведчиков остались на вершине завала. Сержант Малин, облокотившись на ствол вывороченном сосны, взял на изготовку автомат. Рядом примостились Попов и Жуков, Черняк и саперы укрылись чуть правее и ниже.

Сполохи молний на короткие мгновенья освещали поляну. Группа Джавахишвили быстрыми перебежками от дерева к дереву приближалась к окопам.

Оказавшийся впереди всех сержант Рыльский поднял руку. Джавахишвили, поравнявшись с ним, схоронился за деревом.

— Смотри, вроде бы пусто… — шепнул Рыльский.

Метрах в шестидесяти от них широким черным проемом зияла пустая траншея. Не подавал признаков жизни и следующий окоп, вырытый в форме дуги и сообщающийся с остальными траншеями узкими радиусами ходов.

Джавахишвили насторожился:

— Шайтан их знает, что творится.

Сзади них залегли подоспевшие Власов, Кирсанов и Бондарь. Джавахишвили, схватив Рыльского за локоть, сжал его.

В глубине поляны в одном из окопов вспыхнул и погас огонек. Джавахишвили подумал, что это ему показалось, но огонек снова вспыхнул, осветив на секунду каску высунувшегося из окопа немца. Порыв ветра донес обрывки речи.

— Афанасий, передай назад: атакуем окоп с правого и левого фланга.

Рыльский проворно отполз назад.

Поток воды, обрушившийся сверху, ударил по земле с новой, утроенной силой, точно его что-то сдерживало до сих пор, а потом враз отпустило.

Джавахишвили обернулся. Разведчики в напряжении ждали. И тогда он, оттолкнувшись от дерева, бросился к окопу.

Но его обогнал Рыльский. Когда он оказался на бруствере, немец, вскинув карабин, почти уперся стволом в его живот. Рыльский успел схватиться за ствол руками, но немец отчаянно рванул, и Афанасий, теряя равновесие, перевалился в окоп.

Два гитлеровца выскочили из соседнего окопа. Один из них выстрелил в налетевшего на него Кирсанова, но промахнулся. Сержант с лету подмял под себя стрелявшего, но тот вывернулся, прыгнул в траншею, исчез в темноте. Сержант Бондарь дал очередь почти одновременно с выстрелом третьего немца. Пуля фашиста обо жгла его ухо, сам же немец опрокинутым кулем свалился под ноги Джавахишвили.

В это время сержант Рыльский на дне окопа пытался вывернуться из-под придавившего его своей тяжелой тушей немца. При падении Афанасий подвернул руку, и теперь острая боль пронзила его плечо, сковав движения правой руки. А немец, уперевшись острым локтем в его грудь, подбирался к горлу. Собрав последние силы, Рыльский рванулся, стремясь сбросить фашиста, от боли потемнело в глазах, но он тут же почувствовал освобождение от тяжести, вдавливавшей его в мокрую землю. Чьи-то сильные руки подхватили немца, выбросили его на бруствер.

Пока Бондарь и Кирсанов пытались связать фашиста, Джавахишвили помог выбраться из окопа Рыльскому. Немец неистово сопротивлялся, у Бондаря было разбито лицо, кровь заливала глаза его, рот. Наконец с помощью Власова они скрутили немца, волоком потащили через поляну.

Едва они достигли завала и передали пленного Малину, как позади, из дальних траншей, открыли огонь из ротного миномета. Мины пролетели почти без свиста, приглушенно разорвались где-то по ту сторону завала, с надсадным треском повалив несколько деревьев. Но сейчас же дуплетом ухнули два взрыва такой силы, что осела вдруг под разведчиками баррикада, раскатилось в сторону несколько бревен. От детонации взорвались мины левой, необезвреженной части завала. Взметнув руки, опрокинулся на спину, сползая по сырому стволу сосны, Андрей Попов. Власов бросился к нему, подхватил на руки.