Сергей Михеенков - Прорыв начать на рассвете

Но тогда это необычное состояние длилось недолго, всего минуты или час-другой. Теперь же он чувствовал, что то, что прежде он испытывал как некую медитацию, как проникновение в суть, в небесную плоть молитвы, становится частью его жизни, воплощается буквально – в событиях, в действиях, его, Георгия Алексеевича Радовского, и его людей, у которых тоже есть имена, отчества и фамилии, а также во всём, происходящем вокруг, где он со своей группой и задачей совсем не случайная пылинка.

– Нам не должны мешать. – Маковицкая вытерла испарину со лба, разрезанного наискось тонкой кривой морщинкой, которая теперь подчёркивала не только усталость, но и некий внутренний надлом. – Следите за моим состоянием. Возможно, потребуется ещё один укол. Приготовьте всё необходимое. Я дам знать.

Раненая девушка лежала ничком на носилках. Они стащили с неё шинель, разрезали гимнастёрку. Её трясло сильной дрожью, похожей на малярийную лихорадку.

– Протрите вокруг раны. Марля… Спирт… Как хорошо, что всё это пригодилось. Побыстрее. – Маковицкая стояла рядом, на коленях. – Вы не простой солдат…

Он молчал.

– Возможно, вам придётся перевязывать её без меня. Смотрите. Пуля попала в ребро. Надо убрать осколки раздробленной кости.

Движения её были скупы и точны.

– Видите, пуля ушла выше. Надо сделать надрез. Держите тампон. Внутренние органы не повреждены. Если не начнётся сепсис, она выживет. Возьмите пулю. Вот она, видите? У меня руки дрожат. Видимо, уже пора. Сделайте мне ещё один укол.

– Это опасно. – Радовский смотрел на Маковицкую в упор.

– Делайте, что я сказала. Нужно закончить начатое. Иначе всё потеряет смысл. Вы какой дивизии?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Радовский замер на мгновение. Она внимательно следила за ним.

– Мы сейчас тут все одной дивизии, – уверенно ответил он.

– Сейчас – да.

Он сделал укол.

А тем временем отряд Воронцова занял круговую оборону. Воронцов стоял за сосной, смотрел, как впереди, от дерева к дереву, перебегают отставшие от колонны бойцы. Некоторые бежали в одну сторону, другие растерянно крались в другую. Похоже, никто уже не понимал, куда надо двигаться, что делать. И где спасение. Говорили, что разведка повела колонну по запасному пути, в обход просеки, на которой полчаса назад их встретили пулемётным и миномётным огнём. Сзади похрустывал снег, кто-то ходил за соседней сосной. Замер. Замер, будто что-то почувствовав, и Воронцов.

– Сань, – послышалось оттуда; знакомый, но уже немного забытый голос, с чужой, напряжённой тоской. – Это я, Смирнов Степан. Шестая…

Воронцова будто тугой пружиной отбросило спиной к сосне. В ушах зазвенели стекляшки прошлогодней контузии. Он подумал бы, что и голос, и слова «Смирнов», «шестая» ему почудились, случайно залетели давним, нелепым отголоском. Но из-за соседней сосны на него смотрели глаза сержанта Смирнова, командира третьего отделения второго взвода их шестой курсантской роты.

– Степан?

– Тихо, не кричи.

– Ты – здесь?

– И ты здесь, и я здесь…

Воронцов сразу заметил: в глазах у Смирнова какое-то смятение, какая-то тоскливая муть вместо радости.

– Я вижу, и ты не в полку, а партизанишь. – Смирнов закинул за спину ППШ, подошёл.

Обнялись они не сразу. Какое-то время настороженно смотрели друг другу в глаза. А когда обхватили друг друга, Воронцов зашептал в самый висок Смирнову:

– Стёп, ты кто?

– Хрен его знает, кто я теперь и что я теперь за дерьмо такое. Долго рассказывать. А невесёлые сказки, ты же знаешь, я не люблю. В плену я, Сань. Со мною ещё несколько человек. Командир наш, майор Радовский, сейчас вашей докторше помогает операцию делать. Влип я по уши. Не знаю теперь, что будет…

– Ты что, враг? А что вы тут делаете?

– Задание у нас. Особое. Но что-то пошло не так. Командир группы, этот, старшина, пока ничего не говорит. Но я-то чувствую.

Они сидели на корточках под сосной и смотрели друг другу в глаза. Говорил в основном Смирнов.

– Вот и решай теперь, кто я и что со мною делать.

– Решать твою судьбу – не моё дело. Ты для меня был боевым, надёжным товарищем, им и остаёшься. Другим я тебя не признаю.

– Спасибо, Сань… У них задача – взять командарма живым. Действуют несколькими группами. Всеми командует майор Радовский, оперативное имя – Старшина. Но ребята настроены уходить. Хотят уйти за Угру вместе со всеми. Да и Радовский странно себя ведёт. Ты Нелюбина предупреди. Пусть пока не узнаёт меня. Потом поговорим.