Сергей Михеенков - Прорыв начать на рассвете

И радист начал предавать шифровку, сообщая в штаб в Износки координаты Шумихинского леса.

Командарм отошёл от костра и замер на границе бледного, дрожащего света и такой же бледной и неверной тьмы. Прислушался. Тишина леса и ближайшего пространства пугала. Настораживала. Отнимала надежды и слишком дальняя канонада на северо-востоке, в стороне Износок. А правее и вовсе было тихо. Значит, Голубев брешь не пробил. Остался, старый битый лис, на своих позициях. Кондратьев не в силах прорвать фронт в одиночку. Боится оголить другие участки, чтобы достаточно сил направить для очистки коридора. Наверняка пьёт. Онуприенко… Остался ты один, генерал Ефремов. Что будешь завтра делать, если путь к Угре закрыт? Если никаких плацдармов на этом берегу нет? Если переправляться на ну сторону не на чем? И если при этом по берегу будут установлены немецкие пулемёты? Время благоприятного выхода упущено. Реки, которые можно было перебегать по льду в считанные секунды, превратились в почти непреодолимые препятствия. Ну, да ничего, ничего, успокаивал он себя. Он знал, что солдаты и командиры будут идти за ним, покуда сам он идёт и окликает идущих рядом: «Вперед! Вперёд!» Так и выйдем. Должны выйти. И завтра – решающий бросок.

Он осторожно вытащил руку из перевязи, распрямил её и резко поднял раз-другой. Сразу почувствовал, как по спине, по ложбинке позвоночника, то останавливаясь, то торопясь, скользнула вниз тёплая липкая струйка. Нет, эта рана – пустяк. Она не помешает ему стрелять из винтовки. Он вспомнил, что в обойме его ТТ осталось всего несколько патронов. Кажется, три. Да, именно три. И подумал: достаточно… А в бою понадобится винтовка. Всего лишь навсего.

Разведка вернулась перед рассветом. Двоих принесли в плащ-палатках. Остальные тоже смотрели невесело. Командарм сразу понял: что-то там, на Угре, неладно. Лейтенант в распахнутом изодранном полушубке разлепил запёкшиеся усталостью губы, вскинул ладонь:

– Путь к Угре есть, товарищ генерал. Тропа. Сани и повозки там не пройдут. Их придётся бросить. Коней вести в поводу. – Лейтенант опустил руку.

– Где наши, лейтенант? Наших нашли?

– Наши на том берегу, товарищ генерал. В деревнях по этому берегу – немцы. По большаку Кобелево – Климов Завод курсируют танки. В Ново-Михайловке немцы. В Жарах и Тарасовке тоже немцы. В Климове Заводе большой гарнизон. Танки, грузовики, мотоциклы. Похоже, именно оттуда они перебрасывают в нужные места мобильные группы. Усиливают их танками и бронетранспортёрами с одиночными орудийными расчётами.

– Что ж, невесёлые ты вести принёс, лейтенант…

Перед выходом капитан Камбург привёл к командарму председателя колхоза из партизанского отряда.

– Вот, Михаил Григорьевич, лучшего проводника нам не найти.

– Ну что, Яков Алексеевич, – узнал командарм старого знакомого, – говоришь, сможешь вывести?

– Как-нибудь выведу, Михаил Григорьевич. Дороги здешние с детства знаю. Ручьи и болота обойдём. Народ здешний знаю – не выдадут. Свободную дорогу покажут. Спрячут, если что. Выведу.

– Хорошо. Спасибо, Яков Алексеевич. Рядом будь. В любой момент можешь понадобиться.

Когда председатель колхоза ушёл, Камбург сказал:

– Уходить надо. Сорокин сказал, что небольшую группу, человек десять-двенадцать, сможет провести незаметно. Он уже и тропу разведал. Ночь не спал. По лесу ходил. Человек он надёжный. Возьмёте несколько человек охраны и…

– Нет, Давид Ефимович, это не для меня. Что вы мне предлагаете? Вы предлагаете мне бросить последних солдат моей погибшей армии. Нет. Не хочу, чтобы меня помнили генералом, в трудную минуту бросившим свою армию. – Командарм посмотрел на верхушки сосен, уже проступающие в мутном предрассветном мареве. – Вот немного рассветёт, и пойдём. Все вместе. Одной колонной. От той пули, которая уже летит, не увильнёшь. Так мне говорил однажды в Карпатах один старый солдат-батареец.

– Так ведь нет уже армии… Нет армии, Михаил Григорьевич! Сорокин вас выведет. А мы пойдём напролом. Отвлечём их. А, товарищ командующий? Это – последний шанс. Поймите. Никакого удара навстречу нам нет. Связи нет. Разведки оттуда нигде нет. Наши группы обшарили все леса. Боюсь, впереди нас ждёт история cто тринадцатой. Я считаю, что вы должны идти другим маршрутом, с Сорокиным. Маршрут нашей группы немцами известен. Это – уже не секрет. Они везде нас ждут. Дорога Кобелево – Климов Завод перехвачена танками. Разведчики подтверждают – перехвачена. А Сорокин вас уведёт незаметно. И выходить надо до начала движения основной колонны. Немедленно. Решайтесь. Что касается меня лично, то я пойду на прорыв с основной группой. Организуем отвлекающий удар. У меня нет большего желания, как помочь лично вам, Михаил Григорьевич. Вы должны выйти.