Николай Личак - Офицер артиллерии

— Когда же мы? — спрашивал у командира дивизиона коренастый широкоскулый командир орудия старший сержант Тогузов. — У меня расчет такой темп огня дает — все нормы перекроет!

— Товарищ капитан, — докладывал командир отделения разведки Троицкий, недавно получивший звание сержанта. — Цели разведаны, данные точные, можете быть уверены!

Не менее их томился затянувшейся обороной и сам командир дивизиона. Но его худощавое обветренное лицо было непроницаемо. С невозмутимо спокойным видом он терпеливо разъяснял подчиненным, что необходимо измотать, обескровить противника, а уж тогда… Скоро ли придет это «тогда», он, разумеется, не знал и сам, но к наступлению готовился деятельно. С утра до вечера артиллеристы тренировались в ведении огня, потели, отрывая орудийные окопы, учились заменять друг друга в расчетах.

И вот настал наконец долгожданный день. 19 ноября войска левого крыла Юго-Западного фронта и правого крыла Донского фронта перешли в контрнаступление.

20 ноября части стрелковой дивизии форсировали Дон в районе Клетской, а 23 ноября, с боями преодолев излучину, снова вышли к реке. Перед рассветом капитан Ковтунов вместе с командиром первой батареи старшим лейтенантом Васильевым и начальником разведки дивизиона старшим лейтенантом Запольским выехал на рекогносцировку. Раскачиваясь и подпрыгивая на замерзших кочках, «виллис» медленно взобрался на высоту. Утро выдалось морозное, но снега еще не было. Ковтунов остановил машину, вылез и, зябко поеживаясь, стал осматриваться.

Ночная темень постепенно отодвигалась, уступая место зарождающемуся утру. На посеревшем небосклоне гасли последние звезды. Впереди тускло блестела ледяная лента Дона. На противоположном берегу уже просматривались очертания хутора Вертячий. Васильев, глубоко засунув руки в карманы полушубка, слегка пританцовывал и вполголоса рассказывал что-то Запольскому. Начальник разведки коротко похохатывал, зажимая ладонью рот. Ковтунов недовольно покосился на Васильева, но промолчал. Батарею Васильева он решил использовать как подручную и возложил на нее самую сложную задачу — первой переправиться через Дон.

Запольский между тем, продолжая слушать Васильева, напрягал зрение, всматриваясь в еще плохо различимый берег, куда отправил разведчиков во главе с сержантом Троицким. Сзади доносилось тарахтение моторов: подтягивались орудия. Затем послышались гулкие шаги, и Ковтунов улыбнулся, различив среди подходивших угловатую, сутулую фигуру командира стрелкового батальона капитана Баланко. И раньше им уже приходилось действовать совместно, а вот теперь ему и Баланко поставлена новая задача: первыми форсировать Дон, захватить плацдарм на противоположном берегу и завязать бой за хутор Вертячий.

— Здоровеньки булы! — пробасил Баланко, подойдя к Ковтунову и поочередно протягивая офицерам широченную ладонь. — Уси стари знайоми, — поздоровавшись с офицерами, добавил Баланко, — ото гарно. Старый друг лучше новых двух.

Оба достали карты и стали уточнять вопросы взаимодействия.

— Товарищ капитан, разведчики возвратились! — обрадованно доложил Запольский.

Ковтунов поднял голову.

— Ну, что там?

Вперед выдвинулся Троицкий.

— Лед тонкий, товарищ капитан. Держит плохо. Но ежели усилить тальником, пройти можно. Саперная рота понтоны приготовила. Ждет, когда подойдут орудия.

— Тальник у меня уже заготовлен, — быстро вставил Васильев. — Каждый берет по две связки. Есть щиты, доски…

— Что ж, будем начинать, Григорий Иванович? — спросил Ковтунов у Баланко. — У тебя все готово?

— А як же? Ще ночью все пидтягнув.

Они пожали друг другу руки и разошлись.

Через полчаса началась артиллерийская подготовка. Ковтунов видел, как хутор Вертячий, по окраине которого оборонялись гитлеровцы, заволокло дымом разрывов. В густую серую завесу то и дело вкрапливались багровокрасные, тусклые разрывы бризантных гранат, рвавшихся в воздухе. Потом Ковтунов стремительно бежал по пружинящему хлипкому настилу из досок и тальника. Лед под ногами прогибался, расходился длинными волнистыми трещинами. Сквозь них фонтанчиками била вода и, растекаясь поверху, образовывала широкие лужи. Впереди мелькала легко, точно по воздуху неслась, тонкая, туго перетянутая ремнем фигура старшего лейтенанта Васильева. Правой рукой он прижимал к груди автомат, а левую держал на отлете, широко, как крылом, взмахивая ею, чтобы сдержать равновесие. И еще дальше впереди разведчики уже приближались к противоположному берегу. В сапогах у Ковтунова хлюпала вода, полы полушубка били по ногам, мешая бежать, но он не замечал этого. Его внимание было приковано к противоположному берегу, пустынному и молчаливому. Это-то молчание больше всего и тревожило его. Что скрывается там, в редких кустах тальника, и дальше, за песчаным валом, тянущимся вдоль берега?