Виктор Литовкин - Удержать высоту

— Подъехал командующий артиллерией 43-й армии генерал-майор Балтийский.

С письмом опять ничего не получилось. Ладно, в другой раз. Петр быстро сложил недописанный листок, спрятал его в планшетку. Одернул гимнастерку, сбросил с плеч шинель. А по деревянной лестнице, ведущей на чердак, уже гремели тяжелые сапоги генерала.

— Здравствуй, Шутов, — приветливо улыбаясь, протянул он руку Петру, не дожидаясь окончания доклада. А затем шагнул к печной трубе, прижался к ней.

— Хорошо ты устроился, Петр Васильевич, — добродушно заметил Балтийский. — Опередил командира 306-й. Занял единственный дом, а в нем самое теплое местечко.

— Почему же? — смутился подполковник. — Классы свободны. Там тоже печи есть.

— Не прибедняйся. Печек много, а труба одна. Кто бы ни топил, тебе не холодно, — хохотнул генерал. — Хитер ты, брат.

И сразу же, сменив на ходу тон разговора, заговорил серьезно, без тени улыбки и подтрунивания:

— Я к тебе зачем пожаловал? Звонили мне от генерал-полковника Хлебникова. Командир Чапаевской артиллерии, а нынче наш с тобой начальник — командующий артиллерией фронта — собрался заехать в твой штаб. Вот я и решил его опередить. Ты жаловался, что много установок вышло из строя, не подлежит ремонту. Вот и попроси Николая Михайловича помочь.

Шутов пожал плечами:

— Удобно ли? Он, говорят, человек крутой. Не любит, когда к нему с разными просьбами лезут.

— Ты же не поблажки себе просишь, не отпуск с фронта, а боевую технику.

Генерал подошел поближе к подполковнику, склонился над ухом, зашептал:

— Слыхал я, в верхах кое-что замышляется. Внимание к нам будет повышено. Генштаб резервы подкинет, сколько попросим. А у Хлебникова — прямая линия на Сталина. Так что не упускай момент.

— Товарищ генерал, товарищ подполковник, — внезапно прервал их разговор Варенкин и протянул бинокль. — Кажется, немцы.

— Что значит «кажется»? — вскипел Шутов и быстро прошел к слуховому окну. — Разведчик, тем более на третьем году войны, не имеет права на «кажется», он должен точно определять, кто перед ним.

— Точно немцы, товарищ подполковник, — тут же поправился старший лейтенант. — Я просто удивился, откуда они взялись здесь, ведь до линии фронта больше двадцати километров?

Шутов прильнул к стереотрубе. Чернеющая на горизонте роща, несжатое хлебное поле перед ней с полегшими, мокрыми стеблями были видны в голубых окулярах, как на ладони. Выползающие на ниву танки с белыми крестами на башне — тоже.

— …Три… Пять… Семь… Десять, — громко считал их старший лейтенант Варенкин.

За танками показалась пехота. Фашисты шли развернутым строем, прямо на деревню Котово, словно заранее знали, что в ней должен разместиться штаб стрелковой дивизии и гвардейского минометного полка.

На чердаке затрезвонили телефоны. Сержант Волынкин едва успевал поднимать трубки.

— Пехота, товарищ подполковник, — извиняющимся голосом пояснил он. — Просят огонька. Их артиллерия вся на марше. Впереди только 43-й полк полковника Дедышко. Но у него лишь одна батарея.

— Да, да, Шутов, открывай огонь, — приказал командующий артиллерий армии. — Мне Белобородов говорил, что в наши тылы прорвался какой-то фашистский танковый полк, усиленный пехотой. Я не придал значения этому сообщению, думал, кто-нибудь быстро укоротит гитлеровцев. А оно вот как вышло. Так что действуй, Петр Васильевич.

— Есть действовать, товарищ генерал.

Из боевых порядков стрелковых частей раздались первые орудийные выстрелы. Их, понял Шутов, действительно было слишком мало, чтобы остановить танки, тем более что из леса выкатывались на поле все новые и новые фашистские цепи. До них от НП оставалось чуть больше двух километров. До батареи Дедышко и того меньше.

Петр связался с полковником, запросил координаты его батареи, установки, на которых стреляют орудия. В дивизионы нужно сообщить точные данные, времени на пристрелку нет. Но кому поручить залп? Ведь и его «катюши» все на марше. Может быть, капитану Козлову? Его боевые машины ближе всего.

— Козлов, — поднял Шутов к губам микрофон. — К бою! Запиши установки… Огонь открыть немедленно!

— Есть!

Потянулись томительные секунды, затем минуты. Пять, десять, пятнадцать. Залпа нет.

— Козлов, почему нет огня?

— Товарищ подполковник, — чуть не плача доложил капитан, — машины завязли на огневой, «мессеры» не дают поднять головы. Перепахали все поле, в исправности только семь установок.

— Кондрашов, — вызвал Шутов на связь командира 252-го дивизиона. — Где находитесь?