Юрий Дрыгин - Десант в безвестность [Документальная повесть]

Теперь Солдатов окончательно понял, что его отстраняют от командования бригадой. И отстраняют именно сейчас. Для этого и вызвали в штаб армии.

— Товарищ генерал, идет война, воюем мы с коварным и жестоким врагом. Поэтому в каждом из нас должен сидеть бес, а не ангел. Нас не учили отступать, но мы отступали! Нам говорили, что наша армия всех сильней, так почему же нас бьют?! — Солдатов со свойственной ему вспыльчивостью решил высказать все, что передумал за последнее время. — Я вам отвечу почему: потому, что каждый из нас дрожит за собственную жизнь! И чтобы выжить, уцелеть, мы выдумали себе какую-то особую тактику окопной войны: зарываемся в землю и сидим — ждем, когда ослабеет враг. Ждем-пождем, а если решимся попробовать силу свою, то тоже с оглядкой. Не получается — что ж, снова назад, в окопы, в землю. И не задумываемся, что тем самым деморализуем нашего солдата! Хотя здесь, на Карельском фронте, можно вести успешные наступательные бои. Не нужно только жалеть себя!

— В этом, подполковник, ты видишь всю науку войны? — жестко спросил командарм и, не дожидаясь ответа, продолжил — Не тебе об этом говорить. Не надо большого ума, чтобы положить жизнь на поле боя, тем более не свою. Вроде бы это — святое дело: как же, за Родину ведь! Но прежде чем жизнь положить, подполковник, надо уничтожить врага, чтобы после твоей смерти он не топтал нашу землю!

Вошел начальник штаба армии Г. К. Козлов:

— Вызывали, товарищ генерал?

— Да. Хотелось бы, Георгий Константинович, чтобы вы проанализировали операцию 85-й бригады по Ондозеру, — обернулся к нему Никишин. — А то ее командир сейчас тут мне целую лекцию по военной тактике прочитал.

Начштаба армии посмотрел на Солдатова. И в его взгляде комбриг не уловил сочувствия.

— Операция, несмотря на ее конкретность, рассчитывалась в основном только на фактор внезапности, на храбрость и отвагу бойцов. В то же время детальная разведка гарнизона была проведена не полностью. Не были также учтены следующие моменты: быстрая переброска противником резервов, так как гарнизон связан рокадными дорогами, слабое обеспечение отвлекающих подразделений огневыми средствами, неверный расчет на скрытный отход десанта через озеро при явном господстве авиации противника. И наконец — неправильные действия самого командира десанта в неожиданно сложившейся ситуации. Все это и привело к фактическому провалу операции. "

— Ну, подполковник, тебя удовлетворяет такой анализ операции опытного штабного командира? — спросил Никишин.

— Хорошо размахивать кулаками после драки, — зло ответил Солдатов. Он решил, что терять ему больше нечего. — Только интересно узнать, что сказали бы мне, если бы я выиграл эту драку?

— Если бы выиграл, как выразился ты сам, эту драку, мы порадовались бы твоей удаче и подивились бы беспечности противника, — недовольно бросил командарм, — но ты ее, к несчастью, проиграл.

— Не совсем, — вдруг не согласился Козлов. — Час назад Потапов из разведуправления мне сообщил: в 32-й армии соседнее с бригадой подразделение взяло языка — финского офицера, который участвовал в бою с десантом. По его показаниям, финны потеряли более ста пятидесяти человек.

— Это заслуга тех, кто остался на том берегу Ондозера, и никак не оправдывает его просчетов! — решительно произнес Никишин. Затем, обращаясь непосредственно к Солдатову, сказал — Еще, подполковник, вопросы будут?

Тот молчал, багровея лицом.

— Тогда поезжайте в Беломорск, в штаб фронта, там решат, что с вами делать дальше, — официально объявил командарм. — А я отстраняю вас от командования бригадой.

Ни слова не говоря, Солдатов резко развернулся и быстрым шагом направился к двери. Но вдруг остановился:

— И все же, товарищ генерал-майор, на войне без жертв не обойтись. Я по-прежнему считаю, что мои люди погибли в Ондозере не зря. Побольше таких операций — и мы быстрее разобьем врага!

Никишин разозлился и хотел грубо обругать бывшего комбрига, но в это время начали передавать очередную сводку Информбюро: «…На фронтах за истекшие сутки ничего существенного не произошло». Подобная информация звучала уже несколько дней подряд.

Солдатов ушел, в кабинете командующего наступило недолгое молчание. Видимо, и Никишин и Козлов размышляли каждый о своем. Первым заговорил начальник штаба:

— И все же Солдатов, мне кажется, смелый командир. Жаль, что не удалось как следует проверить его в наступательных боях.

— Ему дай волю, он наломал бы дров! — возразил Никишин и тут же добавил — Вся наша беда, Георгий Константинович, в том, что в армии еще, к сожалению, преобладают такие командиры, как Солдатов. Они на себе рубаху разорвут, только пусти их вперед! Но совершенно не владеют сегодняшней тактикой войны. А одним шапкозакидательством сейчас противника не одолеешь. И не грешно поучиться у него воевать! В будущем это ох как пригодится…