Иван Семин - Сталинградские были

Пришел он в себя только в больнице, куда доставили его матросы спасательного катера. Осмотрелся и вспомнил, что произошло на переправе. Ему хотелось узнать, где Вася, не пострадал ли кто из людей на плотах, но в больнице никто не мог ответить на эти вопросы. Это мучило и волновало Бориса.

Когда он наконец выписался из больницы, то направился прямо в военкомат.

— Значит, фашистов хочешь бить? — спросил его военком. — Хорошо. Мы удовлетворим твою просьбу.

Идя в часть, Борис думал, что командир поступит так же, как старый мастер на заводе. Увидит его и прикажет: «Дайте этому бойцу задание потруднее. Пусть он сразу почувствует красоту военного дела». Но командир роты старший лейтенант Голубев назначил его дежурным телефонистом. Услышав такое распоряжение, Борис насупился.

— Надеюсь, недолго буду сидеть у телефона? — спросил он.

— Это от вас будет зависеть, — ответил старший лейтенант. — Учитесь.

С детства у Бориса был неспокойный характер, однако он умел сдерживать себя, подчиняться старшим, коллективу.

Сидя у аппарата, он слушал, отвечал, принимал приказания, передавал сообщения, вызывал к телефону командиров, журил телефонистов, которые задерживались с ответом. В свободное от дежурства время бегал с пакетами в штаб дивизии, растапливал печурку в землянке, носил воду с Волги, завидуя разведчикам, когда те уходили в расположение врага.

Старший лейтенант Голубев видел, как томится этот исполнительный, молчаливый паренек. Однажды он сказал:

— Город ты, Иванов, знаешь хорошо, но ведь тебе после болезни будет трудно ползать по развалинам.

Борис вспомнил убитую девочку, бомбежку переправы, вспомнил Васю, и все в нем запротестовало. Пусть испробует меня старший лейтенант, — подумал он, — а тогда увидит, могу я или не могу».

Свои мысли он выложил Голубеву.

В этот день готовился ночной поиск. Старший лейтенант, отдав необходимые приказания, сказал:

— Сдадите дежурство, товарищ Иванов, и ляжете отдыхать.

— Опять отдыхать?! — со слезами в голосе воскликнул Борис. — Когда только этому будет конец?

— Когда война кончится, — невозмутимо ответил Голубев.

— Товарищ старший лейтенант! Вернусь на завод, товарищи спросят: «Сколько фашистов убил?» А я им: «Некогда было: телефонную ручку крутил». Не пойду я отдыхать!..

— Товарищ Иванов! — строго сказал командир. — Вы немедленно пойдете отдыхать, а завтра отправитесь в город.

— В город?! — не веря своим ушам, переспросил Борис и с благодарностью посмотрел на Голубева.

Командир сдержал свое слово. На другой день он вызвал к себе Бориса и приказал подготовиться к вылазке в город.

— Возьмите с собой пистолет и «карманную артиллерию», — посоветовал он. — В наших условиях солдат без гранаты, что скрипач без смычка. Понятно?.. А теперь в добрый час!

Голубев довел молодого разведчика до передовой, уточнил боевое задание и пожал руку.

— Ну идите да не ударьте лицом в грязь.

— Это я-то? — спросил Борис, улыбаясь. — Будьте уверены, товарищ старший лейтенант, не подкачаю.

Попрощавшись, он нырнул в темноту, ощупью прошел по развалинам метров сто и остановился. Сердце его радостно билось.

Всего каких-нибудь два часа назад он был простым телефонистом, а теперь идет в разведку. Конечно, телефонист тоже важная фигура в армии. Но разве можно сравнить его с разведчиком? Ведь разведка — это глаза и уши командования… В часы боевого затишья Борис изучал устав, внимательно слушал рассказы бывалых разведчиков, учился бесшумно ходить, ползать, метать гранаты, метко стрелять из автомата, распознавать неприятельские знаки различия, типы пушек, минометов. И вот наконец он разведчик. Теперь он сам должен решать, как лучше выполнить задание, как действовать, если придется неожиданно встретиться с противником.

Борис двинулся вперед, ползком перебрался через немецкую линию обороны и, прижимаясь к стенам, стал быстро перебегать от одного укрытия к другому. Это было нелегко, и он вскоре почувствовал усталость.

До Площади павших бойцов, куда направлялся Борис, оставалось уже немного. Он решил забраться в разрушенный дом, передохнуть. Но только присел под лестничной клеткой, как глаза стали слипаться, а голова клониться к коленям. «Эх ты, разведчик! Сцапают тебя, как сонную курицу», — мысленно окликнул он сам себя и вскочил на ноги. И тут же услышал, как по мостовой застучали подкованные каблуки немецких солдат. Это были патрули, охранявшие подступы к площади.