Иван Семин - Сталинградские были

— Наша задача, — сказал командир полка, ознакомив саперов с обстановкой, — огородить переправу, дать возможность судам хоть ночью причаливать и выгружать на берег продукты, боепитание, подвозить пополнение. Вот почему надо скорее кончать подкоп.

— Понимаем, товарищ подполковник, стараемся, только силенок у нас маловато, — вздохнул Макаров.

— А у нас еще меньше. Так обессилели, что малейшее наступление противника чувствуется как большой удар. Собрали для обороны всех, кого могли: портных, сапожников, подсократили во вторых эшелонах некоторых начальников складов, кладовщиков, ездовых. Теперь к вам пришли с просьбой…

Макаров понял, что эта просьба не обычная: подкоп надо кончать с меньшими силами, и в более короткий срок.

Теперь люди уж совсем не вылезали из забоя, пока не закончили туннель и не отрыли минную камеру.

— Ничего, товарищи, ничего, — подбадривал Макаров саперов. — За Волгой для нас земли нет, а чтоб тут остаться живыми, надо уничтожить противника.

На двенадцатый день все земляные работы были закончены. Осталось загрузить камеру взрывчаткой. Саперы уселись вдоль туннеля и стали быстро перебрасывать с рук на руки упакованные в бумагу куски тола.

Когда в камеру уложили три тысячи килограммов взрывчатки, Макаров приладил к ней запальную шашку и присоединил конец тонкого провода. Камеру и подход к ней плотно заложили мешками с землей.

Макаров тщательно проверил, не забыто ли что в туннеле, и только после этого вылез из-под земли, потушив все каганцы. Впервые за две недели он как следует разогнулся и глубоко вдохнул свежий воздух.

— Все! — весело сказал он собравшимся вокруг него саперам. — Конец осиному гнезду…

За Волгой показалась бледная полоска зари. Где-то прозвучал одинокий выстрел. За ним, словно испугавшись, торопливо затараторил пулемет, охнула пушка. Наступал боевой день. В соседних домах и развалинах накапливалась пехота, готовясь к штурму вражеского узла.

К саперам подбежал капитан Титов. Он старался казаться спокойным, но волнение прорывалось в каждом его движении.

— Товарищ сержант, приготовиться к взрыву.

Макаров присоединил конец провода к машинке и замер, устремив взор на капитана. Саперы, припав к амбразурам, как зачарованные, смотрели на дом, занятый гитлеровцами.

До взрыва оставалось две минуты. Они тянулись неимоверно долго. Наконец капитан махнул рукой.

Земля тяжело вздохнула.

Дом вздрогнул. Потом будто присел немного, разломился на две половины, и все потонуло в тугой пелене огня и пыли.

— Ура-а-а! — закричала поднявшаяся на штурм пехота.

— Ура-а! — подхватили саперы.

— Поздравляю, товарищ сержант, — сказал командир полка, пожимая Макарову руку. — С вашей легкой руки подземно-минный фронт открыт!

Макаров хотел ответить по уставу, но от волнения не смог. Он благодарно улыбнулся подполковнику, потом серьезно ответил:

— Земля будет гореть под их ногами. Не уйдут, проклятые, от ответа!

Саперы смотрели на командиров, и лица их светились суровой солдатской радостью.

Когда этот паренек появился в разведроте, кое-кто из бойцов решил, что прислали его только для заполнения пробела в штатной ведомости. На вид ему можно было дать не больше пятнадцати лет. Он только что выписался из больницы. Щеки втянулись, тонкие губы едва прикрывали впалый рот, но глаза смотрели строго, сосредоточенно.

Представляясь командиру роты, он объявил, что зовут его Борисом Ивановым и что прибыл он для прохождения воинской службы. Старший лейтенант Голубев оглядел новичка, взял у него предписание и сказал:

— Служите, раз прислали. Работу какую-нибудь найдем…

— Я пришел не какой-нибудь работой заниматься, а врагов бить! — обиженно ответил Борис.

— Что-что? — переспросил старший лейтенант.

— Фашистов бить. А если я… — Борис запнулся, — если я вам не подхожу, товарищ командир, отпустите меня в другую часть…

Старший лейтенант теперь уже с интересом посмотрел на новичка. «Молод, вот и ерепенится», — подумал он и более мягко сказал:

— Вы неправильно меня поняли. У нас здесь каждый для того и находится, чтобы бить врагов. Родом вы откуда?

Борис исподлобья глянул на командира:

— Родом я из деревни, а учился и работал здесь.

— В Сталинграде?

— Да, на тракторном, — с достоинством ответил Борис.

…В ремесленное училище Борис Иванов поступил тринадцати лет. Одновременно с ним прибыло много ребят о Поволжья. В новом обмундировании все они казались ему одинаково хорошими. Но больше других заинтересовал Бориса плотный чернявый паренек, важно прогуливавшийся по двору. Борис долго следил за ним, не решаясь подойти: «Скажет еще — подлизываюсь».