Вадим Пеунов - Об исполнении доложить

У Сегельницкого, как и говорил Крутой, семейка была солидная. При нем жили двое сыновей (четырнадцати и двенадцати лет) и дочка-семиклассница. Родители в сентябре не пустили их в школу. Мать пояснила Сомову: «Работы много!» А мне почудилось в этом иное: «Скоро фашисты сюда придут». Приехали к родителям старшая дочь с двумя сыновьями-дошкольниками (муж на фронте), и невестка с трехмесячной девочкой, эвакуировавшаяся из Киева. Одиннадцатым был тесть. Когда-то раскулаченный и выселенный, он вновь вернулся в родные места. Старик еще крепкий.

Сегельницкий держал двух коров и двух коз. («Козье молоко полезное деточкам. Вот у невестки совсем свое-то пропало. Ехали эшелоном, хвашист бомбу кинул, от страха и перегорело в грудях»). Выкармливалось два кабана, стая гусей, множество кур и кроликов, которые свободно бегали по двору.

Работы в хозяйстве действительно было много, и все, кроме приболевшей невестки, трудились от зари до зари. Но настоящим хозяином здесь был не Сегельницкий, по натуре пьянчужка, а его жена, женщина властная, умевшая всех держать в руках.

Я беседовал с домочадцами, меня интересовало, в каких случаях семья помогала отцу в его лесной работе, в чем эта помощь выражалась. Рассказывали, как мне показалось, без утайки, откровенно. Землянки, найденной Марфой, Сегельницкие не упомянули. Молодняк валили — вели санитарную порубку, подлесок прореживали, а вот рыть нигде ничего не рыли.

Проверили, простучали, прощупали чердаки, подвалы, огороды. Переложили на иное место стожок сена. Может, под ним что-то спрятано? Однако обыск не дал результатов. И во мне начало зарождаться сомнение: а там ли я ищу, где следует? Явился бы Сегельницкий, и, может быть, подозрения против него рассеялись бы. Но он исчез. И это заставляло думать: «Неспроста он уклоняется от встречи с представителями власти».

Обыск закончили в начале седьмого. Уже ложились на лес густые длинные тени. Мне надо было спешить в Александровку, готовить материал для выхода в эфир Сугонюка.

В Александровке меня ждало несколько сообщений. Прежде всего я прочитал радиограмму Яковлева, надеясь найти в ней новости об Иванове. И не ошибся. Борис Евсеевич предупреждал меня: «Трое суток тому «дядя» выписал командировку в Таганрог. Но выехал, видимо, в другом направлении. Когда, куда и каким транспортом — установить не удалось».

Сюрприз, ничего не скажешь! В такое время исчезает последний человек, способный дать выход на всю десантную группу «Есаул»! Конечно, Иванов опытен и хитер. Но и Яковлев в контрразведке не новичок. Непростительная промашка!

Пока я читал, Истомин смотрел на меня совершенно невозмутимо. И мне показалось, что он молчит с каким-то умыслом.

— Чем еще порадуете? — спрашиваю его.

Он передал мне две депеши от Князева. Тот сообщал, что оперативный взвод контролирует вокзал, а также выход на шоссе протяженностью пятнадцать километров. Задержано шесть человек без документов и один с подозрительными документами, возможно, дезертир.

В тот момент я не обратил внимания на эту деталь. Дезертир и есть дезертир. Потом разберемся. Все мое внимание заняла вторая новость Князева. Около часа дня в Светловскую больницу приходил полный, страдающий одышкой человек и наводил справки о Селиверстове. Ему, согласно нашей инструкции, показали журнал регистрации больных, а также выписку из акта:

«Селиверстов Н. Н. умер на операционном столе, не приходя в сознание. Причина смерти — тяжелая травма черепа, нанесенная тупым предметом, вероятнее всего, тяжелой палкой. Родственники за телом не явились».

За приходившим установлено наблюдение. Пока он находится на территории вокзала.

Я спросил Истомина:

— Полный, страдающий одышкой… А нет ли в этом портрете, лейтенант, для вас чего-либо знакомого?

— Есть, — подтвердил он. — Похож на Иванова. Считаю, идет проверка Сугонюка. Ради этого Иванов так ловко исчез из Ростова.

— Была у него для вояжа и другая, причина. По всей вероятности, он принимал в Ивановском лесу десант. И теперь ищет надежное место, чтобы перебазировать прибывших. Для этого нужен Сугонюк. Его проверяют, хотя появление в больнице сопряжено с риском угодить в наши руки.

Теперь я мог с известной точностью назвать дату появления парашютов в Марфиной землянке: позавчера. Вчера наблюдательная сборщица лечебных трав обнаружила ее. Вчерашней ночью прочесывали лес. Находиться в районе десантирования стало опасно, и вот Иванов в поисках выхода из трудного положения решил вновь привлечь к активной работе Сугонюка, а с целью его проверки нанес визит в Светловскую больницу.