О том, что его хозяин «уехал надолго», Швиндлерман обмолвился еще во время допроса у партизан. Для кого капитан Богач играет роль фон Креслера? Конечно, не для коллег. Фон Креслер знает, что советская контрразведка ведет игру, и вот предложил свою контригру. Мы за ним наблюдаем здесь, а он в это время внедрился где-то в подполье. Такая идея когда-то возникала у Яковлева, но у нее не было материального подкрепления. Теперь оно появилось.
Чтобы разобраться в делах подполья, надо было поговорить с очевидцами. Тут бы нужна встреча с Луневым. Но он человек в отряде новый, и потом, вне сомнения, за ним, как за прибывшим из центра, чтобы заменить погибшего чекиста Яковлева, со стороны гитлеровского агента, внедрившегося в подполье, ведется неусыпное наблюдение.
Истомин по существующей системе связи вызвал Лешу Соловья.
Тот явился и нос к носу столкнулся с… помощником начальника полиции города. Не ожидал. Вот такого — настороженного, готового ко всяким подвохам — Истомин привел его в фотосалон.
Поняв, что Леша Соловей начинен сомнениями, я постарался успокоить молодого разведчика.
— Здравствуй, племянник знаменитого чекиста! Руку-то из кармана вынь, а то по нечаянности нажмешь на спусковой крючок.
Он меня не узнал. Пришлось ему напоминать, где и при каких обстоятельствах мы с ним встречались. И только после этого его оставила скованность.
— Ну и замаскировались вы все тут! — вздохнул он с облегчением. — А я возле тайника заприметил полицая, чуть не пальнул по нему.
Я попросил Лешу Соловья поподробнее проинформировать меня о положении в отряде и дать характеристику новым людям.
— Хорошего у нас много и плохого предостаточно, — начал он. — Хорошего, пожалуй, больше.
— Ну и начинай с хорошего, — посоветовал я.
— Никитин — вот это, скажу я вам, человек! — начал восторженно Леша Соловей. — Мы с ним организовали девятнадцать новых постов! Связь наладили. В штаб армии что ни день, то новая депеша. Нас похвалят, а Ярослав Игнатьевич, как заводной, еще завзятее работает. Ночь за полночь: «Пошли, Леша, ты тут всех знаешь». Веселый, пошутить любит. Люди к нему так и липнут. А вот с новым командиром отряда нам не повезло. Конев был бы лучше. Свой, а этот какой-то бука букой. И все, кто с ним пришел, такие же. И вообще, у нас в отряде нет делов! — в досаде воскликнул Леша Соловей.
— Ну-ну, рассказывай, — подбодрил я его.
— Шпионов попромеж себя ищем. Сомова отправили самолетом, а фрицы тут как тут, едва наши ушли с аэродрома. На следующий день исчезла сестра Марфы Кушнир, ну та, у которой находился Сомов в Горовом. Дети говорят: «Мамка вышла ночью на двор». В ту же ночь, вернее, под утро, гестаповцы явились за самой Марфой. Но их вовремя заметила лежавшая у окна Лушка Плетень. Марфа — из хаты. Едва спряталась за сарай — фашисты в хату. Выкинули Лушу из кровати, думали, что притворяется больной. Она и вцепилась офицеру зубами в физиономию. Отцепили уже мертвую.
— А Марфа? — встревожился я за судьбу поразившей меня когда-то своим, богатырским видом женщины.
— Пришла в отряд. Начали мы с семнадцатью постами. Теперь из старых осталось всего шесть. Гитлеровцы будто прозрели: кого на работы в Германию угнали, кого на рытье окопов. А новые люди еще неумехи. Зелень майская! — солидно ответил Леша Соловей, считая себя бывалым.
Ему семнадцати не исполнилось, но война помогла не только возмужать, но и найти свое важное место в рядах бойцов с врагом.
— Так что там у вас насчет бдительности? — напомнил я ему.
— Да какая там бдительность! Следим друг за дружкой. Идешь на задание. Возвращаешься, а тебя начинают допрашивать: где был, с кем встречался, почему задержался? Аж противно. Был у нас по этой части Яковлев, сейчас Лунев. Так нет, Щепкин свое дознание ведет. А его люди обмотали штаб постами, и не поймешь: охраняют или стерегут. Никитин с Щепкиным на ножах. Щепкин все на боевые действия налегает: «Давайте мост взорвем или один из домов отдыха офицеров». Никитин возражает: «Мост надо взрывать не сейчас, когда на Миусе затишье, а вот вновь начнутся там бои. И вообще, наша главная задача снабжать армию разведданными».
Пожалуй, картина была ясной. Щепкин и есть тот человек, которого сумела заслать вражеская контрразведка в партизанский отряд. И не одного, а с группой помощников. Я об этом сказал Леше. Молодой разведчик удивился.
— Но его же рекомендовал сам Николай Лаврентьевич! А в общем-то сразу было видно, что это сволочь, — согласился тут же он. — Людей натравил друг на друга.
Читать дальше