Мартын Мержанов - Так это было

…Вечерело, когда мы добрались до КП генерала В. Шатилова, но его там не нашли. Он был на новом наблюдательном пункте в трамвайном парке и следил за боем на станции Бейсельштрассе. Солнце уже садилось; его оранжевые лучи падали на густой слой дыма, повисшего над городом, и делали его то рыжим, то бурым.

Офицеры штаба дивизии рассказали, что в железнодорожном пакгаузе захватили немецкую роту. Она отстреливалась, но была уничтожена.

Бой на Бейсельштрассе не утихал. Но после налета «катюш» вокзал запылал большими, рвущимися из окон и дверей языками огня, послышался взрыв, и густой черный дым пополз по земле, словно нехотя поднимаясь к небу. Когда артиллерия закончила свою работу и пожар немного приутих, батальоны рванулись вперед и захватили станцию.

Все это рассказал нам генерал В. Шатилов ночью, за ужином, когда вернулся на свой командный пункт. Он устал, но был оживлен. На генерала сильное впечатление произвел не бой за вокзал, после которого для его дивизии открывались манящие перспективы выхода на мост Мольтке у рейхстага, а встреча с людьми из лагеря близ Бейсельштрассе, только что освобожденными. Все они обступили генерала — оборванные, грязные, худые, — плакали, просили дать им оружие. Один из узников умолял дать ему хоть самое захудалое ружьишко или на крайний случай гранату: «Я должен рассчитаться с ними… Они пытали меня, издевались».

— Ну и что же вы, Василий Митрофанович?

— Приказал помыть его, одеть и дать автомат…

Мы еще долго беседовали и легли поздно.

Позже мы узнали, что две дивизии — В. Шатилова и А. Негоды — участвовали в форсировании Фербиндунгс-канала.

Обе дивизии на протяжении всего периода наступления от Одера на Берлин почти всегда соседствовали и выполняли схожие операции. Иной раз их полки, батальоны, роты действовали совместно, подчиняясь сложившейся ситуации.

Форсирование канала они тоже производили почти одновременно. Шатиловцы действовали на северных его берегах — двумя полками, а негодовцы — восточнее, одним полком, которому активно помогал 137-й саперный батальон.

Ни той, ни другой дивизии с ходу форсировать водную преграду не удалось.

Новая попытка была назначена на вечер, и каждая из дивизий выполнила задачу. Полки обеих дивизий сражались и за Бейсельштрассе.

Так части корпуса С. Переверткина вошли в район Моабита. Отсюда путь открывался к Шпрее.

В тот день и на других участках фронта танки с грохотом двигались по трамвайным рельсам к центру, за ними шла пехота, втиснутая в узкие для нее улицы и переулки. Квартал за кварталом отвоевывались у гитлеровцев, медленно отходивших к сердцу Берлина — Бранденбургским воротам.

И как ни были сосредоточены и бдительны бойцы, как ни гуляла вокруг них смерть, они не могли не смеяться, когда политрук перевел им воззвание Геббельса, расклеенное чуть ли не на каждом доме:

«Браво вам, берлинцы!

Берлин останется немецким! Фюрер заявил это миру, и вы, берлинцы, заботьтесь о том, чтобы его слово оставалось истиной: браво, берлинцы! Ваше поведение образцово. Дальше так же мужественно, так же упорно, без пощады и снисхождения боритесь, и тогда разобьются о вас штурмовые волны большевиков… Вы отстоите, берлинцы, подмога движется!»

Солдаты смеялись.

Армия Н. Берзарина шла на северо-запад, корпус генерала И. Рослого овладел Герлитцским вокзалом и взял курс на Александерплатц. Гвардейцы В. Чуйкова двигались несколько левее к южной кромке Ландвер-канала и тоже нацеливались на центр города. Их передовые части вчера овладели аэродромом Темпельхоф с его наземными и подземными ангарами. Под землей находились полностью заправленные самолеты и их экипажи, дежурившие у машин круглые сутки: «готовность номер один» на случай бегства фашистских главарей.

Темпельхоф отныне не может быть их надеждой.

Но вдруг на КП командира полка раздался звонок.

Комбат докладывал, что по Колоненштрассе движется в стройном порядке около 400 юнцов, одетых в черные школьные кители с золотыми пуговицами и в черные брюки. Мальчики выросли в богомольном трепете перед танками, самолетами, фаустпатронами. Они произносили имена Гитлера, Геббельса, Геринга, как произносят имена святых, воздев руки к небу. Они шли, отбивая шаг и держа наготове фаустпатроны… Это смертники Артура Аксмана, фанатики, решившие отдать жизнь за «фюрера», шли в «психическую атаку», полагая, что они напугают советских солдат.

— Как быть? — спрашивал комбат. — Пропустить их в тыл или открыть по ним огонь?