Михаил Зайцев - Прыжок в ночь

В раннем детстве, когда я еще жил в деревне, мы, мальчишки, считали, что стоит только первому добежать до источника, из которого радуга пьет воду (в чем никто из нас не сомневался), обязательно на этом месте найдешь серебряную ложечку. И вот, когда на небе появлялась радуга, многочисленная наша ребячья ватага (разумеется, из наиболее смелых), шлепая босыми ногами по лужам, неслась к оврагу, где протекал ручей, наивно полагая, что радуга как раз и пьет воду из него. И всегда возвращались ни с чем.

Воспоминание об этом вызвало на моем лице улыбку. Заметив ее, Витя пожал плечами, открыл было рот, намереваясь о чем-то спросить меня. Но в это время зловещие тени фашистских стервятников закрыли солнце. Гул моторов заложил уши. Радуга, словно испугавшись, скрылась за набежавшее облако. Несколько солнечных лучиков упало из-за его темного края в Угру-реку, сверкнув алмазными искрами.

Мы тоже на время укрылись в зеленой чаще. Самолеты, кружась над нами, беспорядочно сбрасывали бомбы. Кружились до тех пор, пока небо не закрыла туча. И только тогда убрались.

Убитых у нас не было, лишь несколько человек получили легкие ранения. В воздухе еще держался гул бомбардировщиков, когда опять зашумел сильный дождь. Самое время было начинать переправу. Саперы к этому времени пригнали из ближайшей деревни несколько плоскодонок, на которых мы и начали переправляться.

Лодки крутило и захлестывало волнами. Набилось в них людей столько, что борта чуть выступали из воды.

А вода в Угре была очень холодная, хотя и после первого грома. Течение в реке было очень сильным, закручивалось в воронки с белыми гребешками. Струи дождя хлестали по поверхности, образуя крупные пузыри. Гремел гром, сверкали молнии.

Пришла и моя очередь переправляться. Рискуя свалиться в воду, с трудом забрался в качающуюся с боку на бок лодку. Только отплыли от берега - лодка накренилась и зачерпнула воды.

Шапками (летнего обмундирования у нас еще не было) начали вычерпывать из лодки воду. Все обошлось хорошо. Все переправились. А тут и дождь кончился. Вышло из-за тучи солнце, все ярко зазеленело и засверкало вокруг. На небе снова появилась радуга.

К нашему изумлению, на той стороне реки из леса выбежала испуганная корова. Подбежала к реке, остановилась, раздувая бока и поводя ушами. Успокоившись, спустилась к воде и стала пить. Несколько в стороне от нее, из зеленой чащи, стрелой выскочил десантник. Он торопился изо всех сил. На миг застыл на берегу, пораженный. Опоздал! Понял это, заметался на берегу, размахивая руками и что-то крича.

Шум реки заглушал его голос. Послать за ним лодку мы не могли. С пробитыми днищами они лежали на дне Угры. Заметив корову, десантник подошел осторожно к ней и погладил. О чем-то подумав, быстро разделся. Связал одежду и почему-то привязал ее к коровьему хвосту, когда надежнее было бы привязать к рогам. Затем с силой толкнул корову сзади. От неожиданности потеряв равновесие, она бултыхнулась в воду и закачалась на волнах, как пустая бочка. Десантник прыгнул следом. Уцепившись одной рукой за рога, другой подгребая, он направлял корову к берегу.

До берега добрались оба. Первым, в костюме Адама, с автоматом на.шее, выбрался, десантник, за ним его спасительница. Но увы… Одежда с хвоста исчезла, лишь сиротливо болталась завязка.

Новоявленный Адам рассмешил всех. Посмеявшись, собрали с миру по нитке и прикрыли его наготу.

Снова в путь. Шли скрытно, цепочкой. Всякие разговоры запрещались. В конце цепочки, верхом на коне, ехал генерал из армии Белова. С какой целью он ехал с нами, не знаю. Вороной красавец конь, с широкой грудью и стройными ногами, осторожно нес седока, словно человек, переступая через поваленные деревья.

Впереди показался просвет. Мы вышли на большую поляну. Здесь обнаружили следы недавнего боя: стреляные гильзы, пустые обоймы.

Цепочка остановилась. Из головы цепочки к генералу подошел подтянутый коренастый лейтенант. Встав по стойке «смирно», произнес:

- Товарищ генерал, разрешите обратиться!

- Обращайтесь!

- Обнаружен предатель. Разрешите приговор привести в исполнение?

Генерал на миг задумался, сурово посмотрел на лейтенанта и так же сурово произнес:

- Разрешаю один выстрел.

Наше движение возобновилось, когда в стороне от нас лесную тишину нарушил отрывистый пистолетный выстрел. Участь предателя была решена.

Над лесом в небе назойливо кружилась «рама». Враги были где-то близко. По радио получили приказ: идти к линии фронта с целью ее прорыва.